Часть 3

* Тимей 37d
Поскольку бытие существует вечно и неизменно, то оно является самоидентичным и
повсеместно одинаковым. Бытие не может быть одним в этой точке, и другим — в
той: к нему неприменимы такие категории, как деление, развитие, движение вперед,
расширение; невозможно также определить, где у него начало, а где — конец.
Если этот Принцип бесконечен, если существование является его подлинной
собственностью и самим его существом и в этом смысле существование представляет
собой Суть или Жизнь — тогда мы снова приходим к предмету нашего исследования —
Вечности.
Прошу заметить, что такие слова, как "всегда", "никогда", "иногда" должны
восприниматься просто как термины придуманного облегчения нашего общения:
поэтому, если использовать слово "всегда" не в смысле времени, а в смысле
неизменности и бесконечно завершенной сферы, это может привести к неправильному
представлению о стадии и интервале. Нам может нравиться произносить слово
"Бытие" безо всякого атрибута; но поскольку этот термин применяется в отношении
Сущности, а некоторые авторы использовали слово "Сущность" в отношении
развивающихся вещей, то мы не сможем объяснить нашу мысль, если не введем слово,
дающее представление о постоянстве.
Разумеется, нет никакой разницы между Бытием и Вечным Бытием; точно также, как
ее не существует между философом и истинным философом; атрибут "истинный" стали
применять потому, что появились изображающие из себя философов; по тем же
причинам, слово "вечное" было присовокуплено к "Бытию", а "Бытие" — к "вечному"
и получилась тавтология — "Вечное Бытие". Атрибут "Вечное" мы должны
воспринимать только в смысле "Подлинное": это просто неполное выражение силы,
которая игнорирует все интервалы и термины и не ждет никаких дополнений к тому
Целому, которым она обладает. Определенный таким образом Принцип будет Целью
Существующим и, будучи целым, он не может иметь никаких недостатков, не может в
одной точке быть завершенным, а в другой — испытывать в чем-либо нехватку. Вещи
и сущности, относящиеся к порядку Времени — даже если они выглядят завершенными,
как скажем, тело, готовое к приему души — все равно остаются рабами будущего:
они всегда испытывают нехватку того, что им необходимо — Времени: они получают
его, идут с ним в ногу, и в силу этого факта, являются незавершенными; слово
"завершенность" употребляется по отношению к ним лишь из-за устоявшихся языковых
норм.
Но концепция Вечности требует чего-то, что является подлинно завершенным: этой
концепций не подходит что-то, имеющее временные границы или даже нечто
безграничное, которое при всей своей безграничности, имеет свойство двигаться в
будущее; она требует чего-то, непосредственно относящегося ко всей полноте
Бытия, чье Бытие не зависит ни от какого количество (типа единиц времени), а
понятно безо всякого количественного измерения.
Не имея никакого количества, это нечто не может вступать в контакт с чем-либо,
поддающимся количественному измерению, поскольку его Жизнь не может быть вещью,
собранной из фрагментов, ибо это противоречило бы цельности его характера; как и
его сущность, его Жизнь должна быть абсолютно цельной.
Фраза "Он был благ"* (примененная Платоном в отношении Демиурга) относится к
Концепции Целого Высший, объясняет Платон, не имел исходной точки во Времени: и
потому Вселенная тоже не имеет временного начала: если мы и говорим о чем-либо
что было "до" нее, то мы не имеем ввиду Причину ее Вечного Существования.**
Платон использовал это слово для удобства изложения, и, впоследствии, отказался
от него, как неуместного отношения постигнутого и объясненного им порядка
Вечности.
____________
* Тимей 29е
** Тимей
7. В ходе нашего исследования возникает вопрос, не пытаемся ли мы попросту
доказать существование какого-то другого порядка Сущностей и не говорим ли мы о
чуждых нам вещах?
Но может ли такое быть? Если есть контакт, то может ли быть непонимание? И может
ли происходить контакт с чем-то совершенно чуждым?
Значит мы сами должны иметь отношение к Вечности. Но как такое может быть, если
мы существуем во Времени? Суть проблемы заключается в различии между бытием во
Времени и бытием в Вечности, а лучше всего понять это можно путем исследования
природы Вечности. Значит мы должны спуститься с высот Вечности в царство Времени
и исследовать его: до сих пор мы шли вверх; сейчас мы должны встать на тропу,
ведущую вниз — имеется ввиду не самый низший уровень, а уровень времени, более
низкий по сравнению с уровнем Вечности.
Если бы достопочтенные мудрецы былых времен не занимались проблемой Времени, то
мы бы применили следующий метод: связали бы идею Вечности с идеей
непосредственно предшествующего ей уровня того же порядка, а затем определили бы
вероятную природу этого уровня и постарались бы показать, насколько созданная
таким образом концепция созвучна нашей собственной доктрине.
Но так уж сложилось, что лучше всего нам будет начать с обзора древних теорий и
посмотреть, не совпадает ли какая-нибудь из них с нашей собственной.
Похоже на то, что существующие представления о Времени делятся на три группы:
Время, в различных выражениях, отождествляется с тем, что нам известно как
Движение, с движимым объектом и с феноменом Движения; оно никак не может быть
покоем, или объектом, пребывающем в состоянии покоя или любым феноменом покоя,
поскольку, в силу самой идеи оно непосредственно связано с переменами.
Из тех, кто определяет Время как Движение, одни отождествляют его с любым
Движением, а другие — с Движением Целого. Те, кто определяет его как движимый
объект, отождествляют его со сферой Целого. Те же, кто воспринимает его, как
некий феномен Движения определяют его, либо как период, либо как единицу
измерения, либо как дополнение к Движению вообще, или к упорядоченному Движению.

8. Время не может быть Движением — вне зависимости от того, имеется ли ввиду
определенный .акт движения или общая сумма актов подобного рода поскольку
движение происходит во Времени. А если существует какое-то движение вне времени,
то тогда его отождествление со Временем становится еще менее логичным.
Короче говоря, Движение должно быть чем-то отличным от той среды, в которой оно
происходит.
А из всех высказанных и еще высказываемых аргументов, один имеет решающее
значение: Движение может остановиться, может быть прерывистым, Время —
постоянно.
Нам скажут, что Движение Целого — постоянно, и потому может быть идентично
Времени.
Но если имеется ввиду круговращение небесной сферы, то оно происходит во
времени, и полный оборот занимает в два раза больше времени, чем полуоборот; о
чем бы мы не говорили-о полуобороте или о полной обороте, мы говорим об одном и
том же движении небесной сферы.
Далее нам, как о доказанном факте, сообщили о том, что Движение самой удаленной
из сфер является самым быстрым и мы считаем, что этот факт доказывает нашу
теорию. Несомненно, самому быстрому из движений требуется очень мало времени,
чтобы пересечь большое (самое большое) пространство; всем остальным движущимся
вещам требуется больше времени, чтобы пройти один лишь только участок этого
пространства; иными словами Время не является этим движением.
А если Время не является даже движением Космической Сферы, то оно, тем более, не
может являться самой этой Сферой, хотя последняя была отождествлена со Временем
на основании своего пребывания в движении. Может быть, Время является неким
феноменом Движения или приложением к нему; попробуем предположить, что Время —
это единица измерения движения.
Ну, во-первых, даже постоянное Движение не обладает никакой неизменной единицей
измерения (а вот Время как раз и обладает), поскольку — если взять его, как
движение в пространстве — оно может происходить с разной скоростью; стало быть
вне Движения должен быть какой-то стандарт, посредством которого можно было бы
измерять эту разницу и этот внешний стандарт более уместно называть Временем.
Так приложением к какому Движению является Время быстрому или медленному, или ко
всем движениям, поскольку существует безграничное количество вариантов разницы в
скоростях?
Является ли оно единицей измерения упорядоченного Движения?
И в этом случае у нас нет единицы измерения, ибо Движение обладает бесконечным
количеством вариаций; мы получили бы не Время, а Времена.
Тогда может быть Время является единицей измерения Движения Целого?
Если под единицей измерения понимать нечто, присущее самому движению изначально,
то мы получаем чистое и простое Движение (а не Время). Конечно, Движение
поддается измерению. Его можно измерять двумя способами. Во-первых, при помощи
пространства; движение соразмерно преодолеваемому им пространству и это
пространство является его единицей измерения. Но это по-прежнему дает нам только
пространство, а не Время. Во-вторых, единицей измерения круговращения (если его
рассматривать его в отрыве от преодоленного пространства) является его
длительность, его тенденция не останавливаться, а продолжаться до бесконечности;
но это всего лишь диапазон Движения; вы можете измерить размах Движения, но для
измерения Времени это вам пригодится не больше, чем определение тепла в материи;
нам удалось открыть лишь бесконечную цепочку
Малых Движений, подобную бесконечному потоку воды: малое движение и
протяженность малого движения.
Последовательность, или повторение дает нам Число — диаду, триаду и так далее —
а преодоленное пространство — это вопрос Величины; таким образом, мы получаем
представление о количестве Движения — в форме числа, диады, триады, декады, или
в форме пространства, воспринятого посредством того, что мы можем назвать
объемом движения; но о Времени мы не получаем никакого представления. Это
определенное количество является не Временем, а чем-то, происходящим во времени,
ибо, в противном случае, Время не присутствовало бы повсеместно, а являлось бы
чем-то принадлежащим Движению, которое было бы его субстратом или основой: и
тогда мы бы снова пришли к выводу, что Время идентично Движению; ибо единица
измерения Движения — это не что-то, находящееся вне его,- это просто его
длительность, и нам нет нужды задерживаться на различии между моментальным и
продолжительным движениями, ибо это всего лишь вопрос типа и степени движения.
Измеренное движение и его единица измерения не являются: они существуют во
Времени. Те, кто толкует Время, как единицу измерения Времени, должно быть имеют
ввиду не единицу измерения движения как таковую, а нечто, определяющее
протяженность движения, нечто, с чем движение следует бок о бок. Но они не
говорят, что именно оно такое, это самое нечто: да абсолютно ясно, что это —
Время в котором протекает все Движение. Это и есть главнейшая цель нашего
исследования: "Чем собственно является Время?" И мы пришли к следующему. Мы
спрашиваем: "Что есть Время?" и нам отвечают: "Время — это протяженность
Движения во Времени!"
С одной стороны, о Времени говорят, как о протяженности, существующей отдельно и
вне Движения, и нам остается только гадать, что же это за протяженность; с
другой стороны, время представляет протяженность Движения. Тогда возникает
сложный вопрос, что делать с протяженностью Покоя — хотя одна вещь может
пребывать в состоянии покоя так же долго, как другая — в состоянии движения, нам
приходится думать, что поскольку Время охватывает и Покой, и Движение, то оно
представляет собой нечто, отличное и от того и от другого.
Так что же из себя представляет эта самая протяженность? К какому порядку
существ она принадлежит? Это явно не пространственный порядок, поскольку место
тоже существует вне времени.
9. "Число, Единица Измерения Движения?" "Единица Измерения" звучит более
уместно, поскольку Движение — это нечто непрерывное; впрочем, давайте
порассуждаем на эту тему.
Для качала вспомним вопрос, который встал перед нами, когда мы пытались
отождествить Время с длительностью Движения является ли Время единицей измерения
любого вида Движения?
Можем ли мы рассчитать ни с чем не связанное и не подчиняющееся никаким законам
движение? Какое число или какая единица измерения будут уместны в данном случае?
Каков будет принцип подобной Единицы Измерения?
Одна Единица Измерения, как для быстрого, так и для медленного движения, — для
всех типов движения; тогда такие число и единица измерения должны представлять
собой нечто вроде декады, посредством которой мы измеряем количество лошадей и
коров, или нечто вроде общего стандарта для жидких и твердых тел. Если Время
является Единицей Измерения такого рода, то мы, несомненно, узнаем. какие
объекты — Движения — им измеряются, но ни на шаг не приблизимся к пониманию
того, чем оно является само по себе.
Или мы можем взять декаду и, отбросив лошадей и коров, думать о ней, как о
чистом числе, это дает нам единицу измерения, которая, хотя и не получила
конкретного применения, обладает определенной природой. Может быть время
является Единицей Измерения в этом смысле?
Нет: сказать, что Время само по себе является не более чем числом, означает
вернуться к той самой декаде, от которой мы уже отказались, или к подобной ей
абстрактной цифре
С другой стороны, если Время является не абстракцией, а Единицей Измерения,
обладающей своей собственной постоянной протяженностью, оно должно обладать
количеством и величиной, и в силу самой своей природы оно обязательно
пересечется с движением. Но если оно является частью движения, то как оно может
быть его Единицей Измерения? Почему одна часть чего-то целого может быть
единицей измерения, а другая — нет? Кроме того, более логичным выглядит
предположение, что "сопровождающая" единица измерения является единицей
измерения того конкретного движения, которое сопровождает, а не Движения вообще.
Далее вся наша беседа позволяет предположить постоянство движения, поскольку
непрерывным является "сопровождающий" принцип — Время, хотя полное его
объяснение дает основания для предположения о возможности остановки Времени.
Дело в том, что мы должны думать о единице измерения, не как о чем-то внешнем и
отдельном, а как о сложной вещи, — измеренном Движении; и мы должны понять, чем
оно измеряется.
Если Движение размеренно, то следует ли нам предположить, что его мерой является
величина?
Если это так, то что же такое Время — измеренное движение или измеряющая
величина? Ибо Время (как единица измерения) должно быть либо движением,
измеренным величиной, либо самой измеряющей величиной, либо чем-то, что
использует эту величину как линейку для того, чтобы измерить движение. Как мы
уже указывали ранее, все эти три толкования Времени выглядят неубедительными, за
исключением того случая, когда речь идет о длящемся движении; если же движение
неровно, более того, прерывисто и не охватывает всего содержимого движущегося
объекта, то в этом случае очень трудно отождествить Время с какой-либо единицей
измерения.
Тогда давайте предположим, что Время является этим самым "измеренным Движением",
которое было измерено в количественном смысле. Тогда, чтобы измерить движение,
нам требуется единица измерения, находящаяся вне самого движения: только по этой
причине мы и подняли вопрос о "сопровождающей" единице измерения. Точно также, и
для измеряющей величины, в свою очередь, потребуется единица измерения,
поскольку определить степень движения можно только тогда, когда известны точные
размеры стандарта. Тогда Время будет не сопровождающей Движение величиной, а тем
цифровым значением, посредством которого определяется эта "сопровождающая"
Движение величина. Но такое число может быть только абстрактной цифрой,
обозначающей величину, и очень трудно понять, каким образом абстрактная цифра
может совершать акт измерения.
Но даже если предположить, что мы сумели это понять, мы по-прежнему получаем не
Время, как единицу измерения, а всего лишь определенное количество времени, а
это не одно и то же; Время и какой-то определенный период — это две совершенно
разные вещи: прежде чем задаваться вопросом о количестве, следует понять, о
количестве чего именно идет речь.
Нам говорят, что Время является числом, находящемся вне Движения и используемым
для его измерения, подобно десятке, используемой при подсчете лошадей и коров,
но самим им не присущей: но нам не говорят, что представляет собой число; между
тем, вне зависимости от того, используется оно или нет, оно, подобно десятке,
должно обладать своей собственной природой.
Или, как сказал Аристотель, Время — "это то, что сопровождает Движение и
измеряет его посредством последовательных стадий"? Но мы по-прежнему не получаем
ответа на вопрос, что же представляет собой эта отмеряющая стадии вещь.
В любом случае, если вещь (с помощью точки, стандарта или каких-либо других
средств) отмеряет последовательные стадии, она должна отмерять их в соответствии
со временем; стало быть, если число, выражающее степень Движения вообще может
использоваться в качестве единицы измерения, оно должно зависеть от времени и
находится с ним в постоянном контакте; ибо, вне зависимости от того, является ли
степень пространственной (например, начало и конец Стадии), или какой-либо иной,
все равно речь идет исключительно о Времени: ибо смена первой стадии второй, и
так далее, представляет собой стадии Времени, кончающегося в определенный
момент, который называется Сейчас, или Времени: начинающегося с этого Сейчас.
Таким образом, Время — это не то же самое, что и простое число, посредством
которого измеряется Движение, будь-то общее, или определенное Движение.
Далее: почему одно только присутствие числа должно давать нам Время измеряющее
или измеренное число; ибо, если Время не дается нам в силу самого факта
существования Движения, это то же самое число может быть и движением, которое
неизбежно содержит в себе цепочку последовательных стадий? Сказать, что число —
это сущность Времени, это все равно, что сказать, что величина является
неполной, если мы не можем эту величину определить.
Опять же, если все соглашаются с тем, что Время — бесконечно, то каким образом к
нему можно применить число?
Или мы должны взять какую-то часть Времени и отыскать ее численное выражение?
Это только доказывает то, что Время существовало еще до того, как к нему было
применено какое-либо число.
Стало быть, мы с таким же успехом можем предположить, что Время существовало еще
до того, как Душа или Разум научились его измерять (если, конечно, не считать,
что Время порождено Душой), ибо Времени, чтобы существовать, не требуется быть
измеряемым чем-либо; измеренное или неизмеренное, оно живет своей полной жизнью.

И даже если мы предположим, что Душа действительно измеряет Время, используя
Величину в качестве стандарта измерения, то что это дает нам для понимания
концепции Времени?
10. В очередной раз время было определено, как некая последовательность
движения, но это нам ни о чем не говорит до тех пор, пока мы не узнаем, чем
именно порождена эта последовательность: скорее всего, Время — это причина, а не
следствие.
Сделав такое предположение, мы по-прежнему не получаем ответа на вопрос,
родилось ли время до появление на свет движения, одновременно с ним, или после
него: и если мы произносим такие слова, как "до", "одновременно" или "после", то
мы уже говорим о порядке Времени: и потому мы даем следующее определение:
"Время-это последовательность движения во Времени"!
Достаточно. Мы поставили перед собой задачу не опровергать неверные определения,
а показать, что из себя представляет Время. Перечисление многочисленных точек
зрения наших многочисленных предшественников представляло бы собой исторический
трактат, а не попытку дать точное определение: в нашем кратком обзоре насколько
это было возможно мы коснулись различных теорий, точка зрения, в силу которой
Время является Единицей Измерения Всеобщего Движения, опровергнута всем ходом
нашей дискуссии, и, в особенности, размышлениями об Измерении Движения вообще,
ибо все аргументы (за исключением, конечно, прерывности) применимы как к
Движению вообще, так и к конкретному Движению.
Итак, мы достигли той стадии, на которой мы готовы сказать, чем же на самом деле
является Время.
11. Здесь мы должны вернуться к нашему определению Вечности, как непоколебимой
Жизни, безграничному цельному целому, не знающему никаких отклонений,
покоящемуся в единстве и на единстве сосредоточенному. Времени еще не было: или,
по крайней мере, его не существовало для Вечных Существ. Это мы должны были
создать Время из концепции и природы прогрессивного источника, скрытого в
Божественных Существах. IV.3 О СОМНЕНИЯХ ДУШИ
Первая книга
1. Душа: избавились ли мы от сомнений на ее счет, или мы должны их испытывать
(что, по крайней мере, даст нам преимущество понимания стоящей перед нами
проблемы), - эта тема несомненно заслуживает внимания. На исследование и
подробное обсуждение какой еще темы мы можем с большим основанием потратить
время? Если даже не принимать во внимание все остальное, то достаточно и того,
что такое исследование позволит дать ответы на два очень серьезных вопроса:
принципом какой сферы является Душа и откуда сама Душа происходит? Более того,
мы совершим богоугодное деяние, ибо Бог повелел нам познать самих себя.
Наше обычное стремление к познанию и поиску самым естественным образом направит
нас на путь исследования природы того инструмента, посредством которого мы и
ведем наши поиски; на этот же путь нас толкает и наше страстное желание овладеть
восхитительным видением Мыслящей Первопричины. Даже во Вселенском Разуме
(Божественном Уме), имела место двойственность: поэтому нам следовало ожидать,
что вещь со сложной структурой может пребывать в различных состояниях;
необходимо изучать, почему одни вещи могут быть местом обитания божественных
существ, а другие - нет; но изучение этих вопросов нам следует отложить до тех
пор, пока мы не поймем каким образом душа поселяется в теле. Сейчас мы вернемся
к нашему спору с теми, кто утверждает, что наши. души являются ответвлениями
Вселенской Души (то есть ее частями, а не тождествами).
Наши оппоненты вероятно будут отрицать обоснованность возражений против теории,
по которой человеческая душа является простым сегментом Всеобщей Души, то есть,
умозаключений о равенстве их масштабов и уровней разумности, и даже равенстве
уровня мышления.
Они будут возражать, что отдельные части должны входить в одну и ту же
Идеал-Форму, что и целое. Выражая свою точку зрения и доказывая, что Целое -
одушевлено, они будут ссылаться на слова Платона: "Тело Вселенной одушевлено,
заключая в себе то же самое, что содержится в нашем теле, но, сверх того, во
всех отношениях более прекрасное".* На основании неопровержимых доказательств
признано, что мы порождены кругооборотом Целого; нам скажут, что взяв от Целого
наш характер и судьбу, будучи неразрывно с ним связанными, мы должны были, также
извлечь наши души от того, что нас породило, и поскольку внутри нас каждая наша
частица впитывает в себя часть нашей души, то, по аналогии, и мы, являясь
частицами вселенной, должны вбирать в себя часть Души Целого. Они будут также
настаивать, что подтверждением этого тезиса является выражение "Всякая душа
ведает всем неодушевленным",** которое можно было произнести только веря в то,
что ни одна вещь более позднего происхождения не может пребывать вне Вселенской
Души, единственной души, которая может заботиться о неодушевленном.
____________
* Филеб 30а
** Федр 246b
2. Для начала ответим так: свести определенные вещи к одному и тому же классу
(признав, что они действуют в одной и той же области), означает свести их к
одному и тому же виду, и положить конец разговорам об обособленности; более
разумным будет противоположный вывод, а именно: существует одна тождественная
душа, и каждое отдельное проявление является этой полноценной душой.
Пусть наши оппоненты хотя бы раз признают существование единства: им придется
признать его зависимость от принципа (Абсолютной Души), в котором не содержится
какая-то конкретная душа, а имеется лишь душа ничейная, душа не принадлежащая ни
Космосу, ни вообще чему-либо, и в то же время обладающая способностью творить
то, что является душой Космоса и любой одушевленной вещи.
Душа, рассматриваемая как единое целое, не может быть душой конкретной вещи, -
поскольку она является Сутью (Божественным Подлинным Существом), или, по крайней
мере, должна существовать душа, которая не является только лишь душой какой-то
конкретной вещи, а те души, которые являются таковыми, стали ими по чистой
случайности.
При обсуждении этих вопросов очень важно определить значение "части".
Нам не следует тратить время на ту "часть", под которой понимается "кусок
материального тела" (не важно цельное оно или обладает сложной структурой);
достаточно будет сказать, что если речь идет о части такого тела, все части
которого одинаковы, то она имеет отношение к массе, а не к Идеал-Форме
(специфической идее); возьмем, к примеру, белизну: белизна кружки молока не
является частью белизны молока в целом; мы имеем белизну части, а не часть
белизны; белизна никакой величиной не обладает; она не имеет отношения к
количеству.
Вот и все, что нам нужно сказать по поводу части материальной вещи; но часть
бестелесной вещи может восприниматься по разному. Мы можем воспринимать ее как
абстрактное число ("двойка" является частью "десятки") или же как сегмент
окружности или линии (абстрактных окружности или линии), или как часть области
знания.
В случае с числами и геометрическими фигурами, так же, как и в случае с
физическими массами, вычитание должно привести к уменьшению общей суммы; часть
должна быть меньше целого; ибо размеры этих вещей можно выразить в
количественных категориях; а поскольку они не являются Количеством Идеал-Формы,
- они подвержены увеличению и уменьшению.
Что же, в таком случае, часть не может считаться Душой. Душа не является вещью,
которую можно выразить в числовых категориях: мы не можем себе представить
Всеобщую Душу, как некую "десятку", состоящую из конкретных душ - "единиц".
Подобная концепция повлекла бы за собой немало абсурдных представлений:
Десятка не могла бы стать единством (Душа была бы скоплением отдельных душ, а не
самостоятельной Подлинной Сущностью), и, более того, - в том случае, если каждая
составляющая душа сама не являлась бы Всеобщей Душой, то Всеобщая Душа
состояла
бы из не-душ.
Было признано, что конкретная душа - "часть Всеобщей Души" - обладает единой с
ней Идеал-Формой, но это не влечет за собой связи части с целым, поскольку в
предметах, составленных из постоянных частей нет ничего такого, что неизбежно
должно сделать любую из частей однородной с целым: возьмем, например, части
круга или квадрата: чтобы изъять нашу часть, мы можем разделить их совершенно
произвольно; треугольник не обязательно делить только на треугольники; его можно
разделить на части самой различной формы; и в то же время признается, что в душе
царит абсолютное однообразие.
Не может быть никаких сомнений в том, что частью линии обязательно будет тоже
линия; но даже и в этом случае обязательно будет существовать разница в
размерах; и если в случае с Душой, мы стали бы определять различие между
коллективной душой и ее собственными частями по их размерам, то тогда о душе
можно было бы говорить в категориях чисел, то есть она была бы ничем иным, как
простым телом.
Но было признано, что все души похожи друг на друга и полноценны; совершенно
ясно, что душу нельзя делить так, как делят измеряемые цифрами величины; наши
оппоненты сами бы не согласились с представлением о Всеобщей Душе, как о чем-то,
что можно порезать на кусочки, и, тем не менее, именно это они и утверждают,
отрицая существование Всеобщей Души, делая ее лишь элементом терминологии, и
представляя в виде разлитого по чашам вина, каждая порция которого, в своей
чаше, определяется, как часть целого.
Существует также и концепция индивидуальной души как "части" в том смысле, в
каком мы считаем некое суждение частью целой области науки.
Теорема - это часть науки, но сама наука является единой и неделимой вещью, а на
теоремы она разделена лишь для того, чтобы каждое суждение было как можно более
ясным и выразительным, - это деление без разделения: каждый закон потенциально
включает в себя всю науку, которая остается монолитным целым. Уместно ли такое
сравнение?
Да; в этом смысле Всеобщая Душа, частями которой являются конкретные души, не
была бы Душой какой-то определенной вещи, но существом, стоящим надо всем; это
значит, что она не была бы даже Душой Космоса, поскольку в этом случае, сама
была бы одной из этих конкретных душ; это означало бы, что как космическая душа,
так и конкретные души были бы неполными и имели бы общую природу.
Нам могут задать вопрос: почему же тогда одна душа принадлежит всему Космосу, а
другие души являются частями Космоса?
3. Состоит ли смысл этого вопроса в том, что, если взять одно живое существо, то
Душа пальца может считаться частью Души всего существа?
В этом случае возникает альтернатива: либо нет никакой души вне тела, либо нет
никакой души внутри тела - ведь вещь, которую называют Душой Вселенной,
находится, тем не менее, вне тела Вселенной. Вот проблема которую следует
исследовать, но для начала мы должны понять, к какому типу души приведет нас
подобное сравнение.
Если конкретная душа является частью Всеобщей Души только в том смысле, что
Всеобщая Душа отдает сама себя всем живым существам неполной сферы, то подобная
самоотдача не подразумевает деления; наоборот, эта вездесущая душа является
единой и полностью завершенной вещью: больше не стоит вопрос о душе, как о части
некой Всеобщей Души - особенно там, где присутствует тождественная ей сила. Даже
разность предназначений, скажем глаз и ушей, не может оправдать суждения о том,
что каждая отдельная часть выполняет свою функцию, никак не связанную с
функциями других частей - подобные умозаключения мы оставим другим - но все
сходится, если представить себе единую вещь, в которой, однако, разные силы
выполняют свойственные только им функции. Все силы можно увидеть или услышать;
восприятие будет разным из-за различия органов восприятия; все разнообразные
ощущения являются реакциями на Идеал-Формы, которые могут принимать
всевозможные
образы.
Еще одним доказательством единства души является то, что для восприятия
необходим единый центр сбора информации; каждый орган выполняет присущую только
ему функцию, и должен по своему истолковывать каждое свое ощущение: значит,
анализ всех этих ощущений должен проводится одним принципов, мудрецом, знающим
все, что было сказано и сделано.
И снова: положение о "повсеместном единстве" относится, как к самой Душе, так и
к ее различным функциям. Отождествление отношений между Всеобщей Душой и
конкретными Душами с отношениями между душой и ее ощущениями повлечет за собой
умозаключение, что никакая конкретная душа не может мыслить и знать, ибо дано
это только Всеобщей Душе; признать за индивидуальной душой право на мышление,
означает признать ее отдельным существом. Но, поскольку душа является душой
разумной, по тому же самому праву, по которому она является Всеобщей Душой, и
она называется разумной душой, в том смысле, что является полноценной сущностью,
(а не просто чем-то, что мыслит "только в данном месте"), тогда то, что
считалось частью, в действительности не часть, а эквивалент целой сущности.
4. Но если все вышеизложенное действительно является обоснованием единства души,
то мы обязаны дать ответ на следующие вопросы: во-первых, каким образом одна
вещь может в одно и то же время присутствовать во всех вещах; и, во-вторых,
может ли душа существовать вне тела?
У нас может сложиться впечатление, что душа всегда должна обитать в теле; это
мнение выглядит особенно правдоподобным, когда речь идет о Душе Вселенной, о
которой никак нельзя подумать, что она может покинуть свое тело, подобно тому,
как это делает человеческая душа; конечно же, некоторые полагают, что даже и
человеческая душа, которая рано или поздно должна покинуть тело, не может стать
абсолютно бестелесной вещью: ибо, если предположить подобное, придется
задуматься над вопросом, почему человеческая душа может освободиться от тела, а
Всеобщая Душа - нет, если по сути это одно и то же?
Подобных сложностей не возникает в случае с Мыслящей Первопричиной; ввиду
изначальной дифференциации этого разделения на частные объекты
широкоизменяющейся природы, но вечное единство сохраняется благодаря вечному
тождеству Сути; но вот в случае с Душой, описанной, как "претерпевающая
разделение между телами",* объяснить, каким образом эти отдельные души могут
по-прежнему оставаться единой вещью, будет не так легко. Можно представить
следующее решение задачи: Вполне возможно, что единая душа стоит надо всем, и, в
сущности, в тело не проникает; отдельные души - Всеобщая Душа вместе с другими -
выходят из единства, но по-прежнему состоят в определенной форме сообщества. Они
являются единой душой потому, что не принадлежат безгранично какой-то
определенной вещи; они, так сказать, соприкасаются краями; они бросаются то в
одну, то в другую сторону, но от общего источника не уходят, подобно свету,
который рассеивается на земле и может светить в разных домах, но при этом ни на
мгновение не перестает быть одной субстанцией.
____________
* Тимей 35а
Всеобщая Душа всегда находится наверху, потому что по сути своей не имеет ничего
общего со снисхождением, или нижним миром, или с чем-либо, направленным к нашей
сфере; другие души становятся нашими (становятся "неполными", индивидуальными в
нас), поскольку им выпал жребий обитать в нашей сфере, и потому что они
заботятся о вещи (теле), которая в этом нуждается.
Самая низшая душа во Всеобщей Душе должна соответствовать более высоким душам,
которые тихо и спокойно управляются с целым; нашу собственную низшую душу можно
сравнить с насекомыми, поселившимися на загнившем участке растения (таково
соотношение одушевленного тела со Вселенной), в то время, как другую нашу душу,
природа которой тождественна природе высших частей Всеобщей Души, можно
представить в образе садовника, озабоченного проникновением насекомых в дерево и
отчаянно старающегося выправить положение; или же мы можем сравнить здорового
человека, живущего среди здоровых людей, и своей мыслью или деяниями служащего
окружающим его людям, с больным человеком, озабоченным только своим здоровьем и
живущим только интересами своего тела.
5. Но какое место предназначено конкретным душам: вашей, моей и чьей-то еще?
Можем ли мы предположить существование Души, которая в нижнем царстве выделяется
определенному индивидууму, но в другой сфере принадлежит уже чему-то высшему?
Сократ существовал в нашей сфере до тех пор, пока душа Сократа оставалась в
теле; но Сократ прекратил существование именно потому, что достиг высшей сферы.
Никакая часть Подлинного Существа не может быть уничтожена.
В Супраментальном Принципы Разума не уничтожаются, ибо в них нет физической
разделенности, отдельные части не сливаются в четко обозначенное единство:
каждая такая часть полностью владеет другим тождественным существом. Точно так
же дело обстоит и с душами.
В силу преемственности они связаны с несколькими Принципами Разума, ибо они
являются выражением, Логосом Принципов Разума, который они раскрывают; единица
превратилась во множество: в этой точке их бытия, которая практически не связана
с неполным порядком, каждая из них еще не ушла от своего источника; они уже
определили путь ухода: но они не могут себе позволить такую крайность; поэтому и
являются одновременно и тождественными, и различными; каждая душа ни на
мгновение не перестает быть индивидуумом ("я") и в то же время, все вместе они
являются одним существом.
Вот мы и добрались до сути: одна душа является источником всех других душ; эти
другие души, сколько бы их ни находилось в этой душе, по аналогии с Мыслящей
Первопричиной, являются одновременно и разделенными, и неделимыми; эта Душа,
которая обитает в Супраментальном, является единственным выражением или Логосом
Мыслящей Первопричины, из которой произрастают Принципы Разума, неполные, но
нематериальные, точно как при дифференциации Супраментального.
6. Но как могло получиться, что Всеобщая Душа производила Космос, а конкретная
Душа - нет, хотя она принадлежит к тому же идеальному Виду и тоже содержит в
себе все вещи?
Вещь может одновременно проникать в разные места и обитать в них; это положение
нужно объяснить, а в объяснении следует показать, каким образом тождество,
одновременно живущее и здесь и там, может в своих, отдельных друг от друга,
проявлениях действовать или реагировать (или делать и то, и другое) в совершенно
различной манере; однако это вопрос заслуживает отдельного обсуждения.
Что ж, вернемся к нашему вопросу: каким образом и почему Всеобщая Душа породила
Космос, в то время как конкретные души всего лишь управляют некоторой его
частью?
Ну, во-первых, нас же не удивляет, что люди, обладающие абсолютно одинаковыми
знаниями, облечены совершенно разной властью.
Но нас попросят назвать причину этого явления.
На этот вопрос можно ответить следующим образом: как и люди, души тоже бывают
разными: одна никогда не покидает Всеобщей Души, но обитает в ней и там же
принимает тело, в то время, как другие души получают предназначенные им сферы
тогда, когда тело уже существует, когда их сестра-душа уже заняла господствующее
положение и приготовила для них места обитания. Опять же, причина может быть в
том, что одна душа (творящая Всеобщая Душа) обращена к Универсальной Мыслящей
Первопричине (образцу всего, что только может быть), в то время, как другие души
больше заняты Разумом, находящимися в них самих, Разумом которой уже принадлежит
к неполной сфере: возможен и такой вариант, что эти души также могли творить, но
были опережены той душой, которая завершила свой труд раньше их, и результаты
этого труда стали для них неизбежным препятствием.
Однако убедительнее акт творения можно объяснить более тесной связью творящей
души с высшим миром; души, устремления которых осуществляются в пределах
Супраментального, обладают большей силой; в их чистейшем месте обитания им ничто
не угрожает и они могут творить совершенно спокойно; ибо большая сила берется с
минимальным ущербом из материала, внутри которого они действует, а столь большую
силу эти души обрели потому, что неразрывно связаны с высшим миром; стало быть,
эта сила творит и сотворенные вещи собираются вокруг нее; другие души, наоборот,
сами движутся; это может означать только одно - они находятся на пути к краю
пропасти; их основной аспект направлен вниз и пробуждается в них желание
спуститься в нижний мир.
Под душами "второго или третьего порядка",* о которых мы слышим, следует
понимать души, занимающие более близкое или более далекое положение; точно так
же и в нас самих связь с высшим не тождественна связи души с душой; одни из нас
могут стать Цельными, другие отчаянно стремятся к этому и почти достигают своей
цели, а третьи практически на это не способны: наше самовыражение определено
силой нашей Души - у одного человека Душа обладает силой первой степени, у
другого - второй, у кого-то - третьей (он ведет жизнь обычного животного), но не
может быть такого, чтобы у Души вообще не было силы.
____________
* Тимей 41d
7. До сих пор все шло гладко: но как быть с отрывком из "Филеба",* на основании
которого некоторые считают, что другие души являются частями Всеобщей Души?
____________
* Филеб 30 ab
Но содержащиеся в этом отрывке умозаключения имеют совсем не тот смысл, какой им
приписывают; в этом отрывке речь идет лишь о том, что в то время волновало
автора - об одушевленности мира; в этом смысле он замечает, что нелепо
использовать слово "бездушный", если мы, содержащие часть тела Целого, обладаем
душой: каким образом, спрашивает автор, часть может иметь душу, а целое - нет?
Он абсолютно ясно излагает свою теорию в "Тимее", где он показывает нам, что
другие души появляются на свет уже после появления Всеобщей Души, но "были
отлиты в том же самом сосуде";* вторичные и третичные души, конечно, отличаются
от первичных, но любая форма души представлена автором как существо, чья
идеал-природа тождественна идеал-природе Всеобщей Души.
____________
* Тимей 41d
Что же касается слов из "Федра": "Всякая душа ведает всем неодушевленным", то
они просто говорят о том, что только Душа может порождать, контролировать,
придавать форму, ставить на положенное место материальные вещи. И мы не можем
думать, что природа одной души содержит в себе такие возможности, а природа
другой - нет. О Целом мы читаем: "Будучи совершенной и окрыленной, она [душа],
парит в вышине и правит миром"; она управляет Космосом не погружаясь в него, но
печально размышляя о нем; и он определяет другую Душу, Душу данной сферы, не как
часть, или как другое, отличное существо, но, как "душу, потерявшую крылья".*
____________
* Федр 246bc
Теперь перейдем к вопросу о том, что наши души сформированы Космосом, и там же
определены их характер и положение;* нет никаких признаков того, что они
являются его частями: конечно, не исключено, что даже особенности местности,
вода и воздух могут придать душе-природе некий особый оттенок; проживание в
данном конкретном городе и ношение на теле данных конкретных украшений может
оказать свое влияние на человеческую душу, которая, однако, не является, ни
частью места жительства, ни частью тела.
____________
* Тимей 90cd
Мы всегда признавали, что будучи частями Вселенной, мы перенимаем что-нибудь от
Всеобщей Души; мы не отрицаем влияния Космоса; но всему этому мы
противопоставляем другую нашу душу (Разумную, а не просто дающую жизнь), отличие
которой и заключается в этой способности к противостоянию.
Что же до того, что мы являемся законнорожденными детьми Космоса, так ведь душа
ребенка - это не душа матери, это совсем другая душа.
8. Эти рассуждения, которых вполне достаточно, чтобы закрыть данный вопрос, не
могут быть опровергнуты существованием такого феномена, как соответствие,
гармония; соответствие между душами проистекает из того факта, что все они вышли
из той же души (ближайшей к Божественному Разуму), из которой вышла Душа Целого.

Мы уже высказали мнение, что одна душа в то же время является и множеством; и мы
уже имели дело с различными формами взаимоотношений части и целого; мы
исследовали различные уровни, имеющиеся внутри души; к этому мы можем только
добавить, что различия могут быть порождены также и телами, к которым Душа имеет
дело, и, даже, характером мышления и деяний этих тел в их предыдущих жизнях. Мы
читаем: "Большей частью выбор соответствовал привычкам предшествовавшей жизни".*

____________
* Государство X, 620а
Что касается природы души вообще, то существующие в ней различия были обозначены
в той части, в которой мы говорили о втором и третьем порядках и указали, что
хотя все души и являются всеобъемлющими, уровень каждой души соответствует ее
основному аспекту - одна душа становится Цельной в завершенном деянии, другая -
в знаниях, еще одна - в желании; то есть, уровень души соответствует ее четкой
ориентации, посредством которой она становится, или тяготеет к тому, чтобы стать
тем, на что она взирает. Души достигают разного уровня реализации и
совершенства, а иначе быть и не может.
Но, если структура, в которой они существуют, представляет собой единство
разнообразия (а она должна быть таковым, поскольку каждый Принцип Разума
является единством множества и разнообразия и может считаться духовным
организмом, по своему желанию принимающим различные формы), если это так, и все
составляет систему, в которой ни одно существо не может быть полностью отсечено
от другого, если среди них ничто не рождается случайно, как ничто не рождается
случайно даже в плотских организмах, то из всего этого следует, что Душа должна
иметь определенное Число: ибо, опять же, Бытие должно быть постоянным; части
Разума должны обладать тождественностью, каждое изменяясь на единицу:* в чем
есть залог их индивидуальности. Где еще, как не в плотских массах, Идея не
является коренным жителем, и индивидуальность, стало быть, приходит туда извне;
Существование под воздействием Идеал-формы может возникнуть только как имитация
Подлинных Существ; эти последние, наоборот, не являясь порождением подобного
соединения (как дуальности Идеи и мертвой Материи), существуют в том, что в
числовом смысле нумеруется последовательностью единиц, в том, что было с самого
начала, и никогда не станет тем, чем оно не было, и не перестанет быть тем, чем
оно есть.
____________
* В данном случае единица имеет иерархическое значение.
Даже если предположить, что Подлинные Существа, такие как души были порождены
каким-то другим принципом, то, все равно, они никак не были сотворены из
Материи; если они все-таки были сотворены из Материи, то творящий принцип должен
был вдохнуть в них что-то от природы Подлинного Существа: но, при этом, он сам
должен был бы подвергнуться изменениям, в зависимости от того, сколько сил он
вложил в процесс творения. И, в конце концов, зачем ему вообще нужно было
творить, вместо того, чтобы остаться неизменным?
Более того, порожденное общее, более или менее изменчивое, не может быть вечным:
а вот положение Души определено, она - бессмертна.
Но что нам, в таком случае, делать с безграничностью Души?
Речь идет о возможностях: суть не в том, что Душу можно разделить на бесконечное
количество частей, а в том, что ее возможности безграничны; она безгранична в
том смысле, в каком безграничен Высший Бог, который, также не ведает никаких
пределов.
Это значит, что у индивидуального существа или у ряда душ, также, как и у Бога,
нет никаких внешних границ; наоборот, каждое существо обладает способностью
стать тем, чем хочет; и мы не должны воображать, что оно развивается из самого
себя (утрачивая свое единство в результате разделения); просто дело в том, что
элемент внутри него, который может войти в тело, обладает способностью
немедленно проецироваться во всех направлениях; конечно же, Душа не рвется на
части из-за того, что присутствует одновременно и в ноге, и в одном пальце.
Точно так же, она повсеместно присутствует в Целом; на всем его пространстве она
существует во всем, что живет хотя бы растительной жизнью, даже в той части,
которая отсечена от основного стебля: причем и в части, и в ее источнике, она -
одна и та же. Ибо тело Целого является единицей (единым) и душа присутствует в
нем повсеместно точно так же, как она присутствует в отдельной вещи.
Когда какое-нибудь животное разлагается, и в результате этого рождается
множество других существ, то Принцип Жизни уже не является той конкретной душой,
которая была в большом теле; это тело уже перестало быть вместилищем души, ибо в
противном случае смерть не наступила бы; происходит следующее: любой продукт
распада, который годится для существования животных того или иного вида,
становится одушевленным в силу того факта, что душа никуда не девается, хотя с
вместилищем души это вполне может произойти. Однако, появление новых
одушевленных существ не означает увеличение количества душ; все зависит от одной
души или, вернее, все остаются одной душой; это ничем не отличается от
процессов, происходящих с нами: мы освобождаемся от одних элементов, и на их
месте вырастают другие; душа покидает отброшенные элементы и перетекает в
новорожденные до тех пор, пока душа человека удерживает свои позиции: в Целом
одна душа вечно удерживает свои позиции: отдельные части целого то содержат в
себе душу, то расстаются с ней, но на общей сумме духовных существ это никак не
отражается.
9. Но мы должны понять, как именно душа поселяется в теле, ибо этот вопрос никак
нельзя назвать незначительным.
Вхождение души в тело бывает двух видов.
В первом случае, душа уже присутствует в теле, и ее вхождение (метемсоматозис)
является переходом из одной материальной оболочки в другую,* или же, душа
переходит из эфирного или огненного тела в тело земное, что не называется
метемсоматозисом, поскольку нельзя точно определить природу ее предыдущего места
обитания.
____________
* Процесс, более известный как инкарнация.
Во втором случае, душа проникает в тело из абсолютно бесплотного существа: это
самая ранняя форма отношений между душой и телом, и именно этот вид
проникновения требует тщательного изучения.
Итак, попытаемся представить себе, что же происходит, когда абсолютно бесплотная
душа впервые вступает в отношения с плотской природой.
Разумно, даже необходимо, начать с Души Целого. Заметьте, что если мы хотим
что-либо объяснить и быть понятыми, мы должны употреблять такие слова, как
"проникновение" и "одушевление", хотя никогда это самое Целое не было
неодушевленным,* никогда тело не существовало отдельно от души, никогда не было
неразвитой Материи; мы разделяем понятия, чтобы лучше в них разобраться; нет
ничего неверного в том, что в наших речах и в нашем воображении мы разделяем
вещи, которые на самом деле тесно взаимосвязаны.
____________
* Тимей
Вот истинное учение:
В отсутствие тела, душа не может двигаться, поскольку не существует другого
места, в которое ей позволила бы снизойти ее природа. А поскольку она должна
двигаться, то она и создает место для себя; значит, тело также существует вечно.

Хотя Душа (как вечная, Божественная Сущность) пребывает в покое (полностью
основанном на Вечном Покое), но Абсолют, как мы можем назвать этот ярчайший
свет, изливающийся из Супраментального, достигает своих крайних пределов и
переходит во тьму; Душа видит эту лежащую внизу тьму и придает ей форму; ибо, по
закону вещей, эта абсолютная глубина, существующая по соседству с душой, не
может быть свободна от того, пусть даже самого слабого, Принципа Разума, который
она способна вобрать в себя.
Представьте себе полностью законченное величественное здание, построенное с
использованием элементов различных архитектурных стилей; архитектор не бросил
это здание на произвол судьбы, но и не приковал себя к нему цепями; он решил,
что каждый камень этого здания стоит забот по поддержанию его Бытия или его
красоты, но эти заботы не должны быть обременительны для хозяина, который
никогда в нем не появляется, а руководит процессом откуда-то извне; примерно
также строятся отношения между Космосом и душой, душа не принадлежит Космосу, а
присутствует в нем; он является не повелителем, а повелеваемым, не обладающим, а
предметом обладания. Душа возводит его, и живет в нем, в каждом его кусочке.
Космос подобен сети, которая постоянно находится в воде; она полностью отдана на
милость моря, которое расширяется и растягивает сеть, но только до определенных
пределов, ибо ни одна ячейка сети не может растянуться больше положенного; Душа,
по природе своей, вещь безграничная, и может мгновенно охватить все тело Целого;
размеры Вселенной идентичны размерам души; и если бы Вселенной не существовало,
то размеры души были бы точно такими же; она вечно является тем, чем является.
Вселенная расширяется лишь до тех пределов, в каких существует Душа, и процесс
истечения от Супраментального происходит до тех пор, пока Душа может скреплять
ее в единое целое; Вселенная - это тень, накрывающая то же пространство, что и
Принцип Разума, происходящий от Души; и этот Принцип Разума способен породить
космическую массу таких размеров, какие требуются Идее (Божественной формирующей
силе), проводником которой он является.
10. Ввиду всего вышеперечисленного, мы должны вернуться от отдельных частей к
единому целому, и рассмотреть всю схему, как одну бессмертную вещь.
Если члены групп воздух-свет-солнце и луна-свет-солнце существуют одновременно,
хотя один из них является первичным, а другие - вторичными и третичными (то есть
имеется логическая или причинная последовательность), то и с Душой происходит то
же самое: есть Душа вечно неизменная, а за ней следует серия ее двойников, сила
которых зависит от их удаленности от источника; так огонь, который ярче всего
полыхает в очаге пожара, слабеет по мере его распространения и в самой крайней
своей точке является лишь тенью, но тенью достаточно яркой, чтобы что-то от
природы Формирующей Идеи (огня) могло освещать то, что поначалу скрывалось в
темноте. Душа, во всем пространстве которой скрыта способность к сознанию,
включила огонь в схему сознания. Как нам известно, Принципы Разума, переносимые
семенем животных, соединяют живые существа в многочисленные Вселенные малых
пространств. Ибо, что бы не коснулось души, оно принимает форму, соответствующую
природе Подлинного Существа этой души.
Мы не должны думать, что Душа воздействует на предмет посредством выполнения
решения, принятого какой-то внешней силой; Душа не останавливается, чтобы
подумать или спланировать свои действия: нечто подобное означало бы, что ее
деяние - это не проявление природы, а проявление прикладного искусства; но
искусство появилось позднее души; искусство - подражатель, создающий бледные
копии - игрушки, подделки, и оно зависит от всевозможных механизмов, без которых
оно не смогло бы создавать свои образы. Душа же, наоборот, повелевает
материальными вещами, потому что обладает мощью Подлинного Существа; она
определяет их качество и эти материальные вещи не могут противостоять ее воле.
На следующем уровне, вещи мешают друг другу, и поэтому зачастую не приобретают
ту характерную форму, к которой, конечно же, стремятся их слабенькие Принципы
Разума. Форма мира, как целого (в отличие от формы отдельных частей) полностью
создана Душой, и любая созданная вещь занимает положенное ей место, поэтому
любая созданная вещь без всякого усилия и борьбы становится тем, чем она должна
быть. Душа тщательно поработала над миром, и боги, люди, их жилища - все служит
какой-то конкретной цели.
Душа может производить только те вещи, которые отражают ее способности; огонь
является источником тепла; существует и источник холода; душа действует двояко:
внутри себя, и из себя, в направлении своего нового творения.
В бездушном организме внутреннее действие пребывает в замороженном состоянии, и
он может только придавать свой образ всему, что подвержено изменениям. Все сущее
имеет эту тенденцию - придавать свой образ другим вещам; но Душа обладает
способностью одновременно воздействовать и на себя, и на внешний объект. Стало
быть ее функцией является давать жизнь всему, что не живет изначально, и жизнь,
которую она дает, соразмерима с ее собственной жизнью; живя в сознании, она и
телу передает сознание (вернее, образ сознания, находящегося внутри нее, точно
так же, как и данная ею жизнь, является образом Подлинного Существа), и, кроме
того, она придает данному материалу соответствующие формы содержащихся в ней
Форм Разума.
В содержимое творящей Души входят Идеал-Формы богов и всего остального: а потому
и Космос содержит в себе все названное.
11. Вот поэтому я думаю, что те мудрецы древности, которые пытались добиться
постоянного присутствия божественных существ посредством возведения святынь и
статуй, продемонстрировали глубокое понимание природы Целого; они поняли, что
хотя эта Душа очень сговорчива, но шансы на то, чтобы добиться ее присутствия,
увеличатся, если создать соответствующее вместилище, - место, особенно пригодное
для принятия какой-нибудь ее части или какого-нибудь ее аспекта, нечто,
способное воспроизвести ее или стать зеркалом, в котором отразится ее образ.
В природе Целого заложено, что все его содержимое должно тщательно
воспроизводить Принципы Разума, в которых оно участвует; каждая конкретная вещь
является материальным образом Принципа Разума, который сам является отражением
доматериального Принципа Разума; таким образом, каждое конкретное существо
связано с тем Божественным Существом, по образу и подобию которого оно
сотворено, с тем божественным принципом, который Душа созерцает и содержит в
себе в ходе каждого акта творения. Подобное посредничество необходимо, поскольку
сотворенная вещь не может обойтись без определенной доли Супраментального, а
Супраментальное не может снизойти в сотворенную вещь.
Солнце той сферы (давайте снова используем его в качестве примера) это Мыслящая
Первопричина, и сразу же за ним следует зависящая от него Душа, - неизменная
Душа неизменного Разума. Но эта Душа достигает также и солнца нашей сферы и
становится посредником, связующим его с верхним миром; она играет роль
толкователя того, что верхняя сфера посылает нижней, Вселенной, и того, что
низшая сфера посылает высшей.
В сущности, нет ничего, что находилось бы очень далеко от чего-то другого; вещи
не удалены друг от друга; конечно, между вещами простыми и вещами со сложной
структурой существует отчужденность, порожденная их различием; но
индивидуальность не имеет ничего общего с местом в пространстве, и даже единство
не может быть избавлено от внутренних различий.
Эти Сущности (небесные тела) - божественны, поскольку сохраняют верность
Супраментальному, ибо, хотя они и считаются существами нисходящими, но
посредством Души они остаются связанными с Изначальной Душой, и поэтому
полностью соответствуют своему названию и обладают видением Мыслящей
Первопричины, - единственного объекта созерцания той души, в которой они
существуют.
12. Души людей, увидев свое отражение в зеркале Диониса,* вышли из
Супраментального и спустились в это царство; но даже и в этом случае, они не
оторвались от своего источника, от Божественного Разума; они пали, но это не
значит, что в своем падении они увлекли вместе с собой вниз Мыслящую
первопричину; пусть они и опустились до земли, но их высшая часть вечно остается
на небесах.
____________
* Имеется ввиду миф о Титанах, похитивших и разорвавших на части ребенка
Диониса.
Их начальное падение углублялось, поскольку их средняя часть обязана заботиться
о той нуждающейся в заботе вещи, в которую они проникли. Их тяжкий труд вызывает
жалость у Зевса, отца, и он дает им отдохнуть, разрешая эту проблему посредством
смерти, освобождая их от тела, чтобы они могли отправиться в те места, где вечно
живет Вселенская Душа, освобождая от земных забот.
Ибо вместилище суммы вещей должно быть самостоятельным существом и оставаться
таковым: таким оно было создано под руководством вечно действующих Принципов
Разума: были отмерены стадии его жизни, сроки которой точно определены; был
установлен его характер; оно заставляет все вещи нашей сферы звучать в унисон с
высшим и действовать в соответствии с Супраментальным планом. И таким образом
космическое содержание подталкивается к своей цели, любая вещь в нем находится
на положенном ей месте, имеет свою задачу, и подчиняется только одному Принципу
Разума, действующему как при падении душ, так и при возвращении их наверх.
Мы можем понять это, если проследим соответствие душ четкой схеме Космоса: они
независимы, но, опустившись, они вошли в контакт, и потому пребывают в
гармоническом единении с Космосом (до такой степени, что их судьбу, испытания,
ждущие их на жизненном пути, их "да" и их "нет", можно предугадать по
расположению звезд), и это соответствие подобно музыкальному аккорду: музыка,
гармония, посредством которой можно выразить все - вот лучшее свидетельство
истинности этого утверждения.
Подобной гармонии можно добиться только одним способом:
Целое, в каждом своем деянии и ощущении, должно быть выражением
Супраментального, которое должно господствовать, как над подверженными
изменениям, так и неизменными его частями, а также жизнями, отличающимися друг
от друга, поскольку души могут уходить в высшее, в небесное, а могут обращаться
и к земным местам и вещам. Целое, которое является Божественным Разумом, будет
вечно покоится наверху, даже малая часть его не сможет выпасть из той, высшей
сферы, и оно будет общаться с вещами нашей сферы посредством Души. В силу своей
близости к нему, Душа более точно отображает Идею, порожденную Божественным
Разумом, и поэтому способна упорядочивать движение нижнего царства; один ее
аспект (Мировая Душа) поддерживает неизменное движение Космоса, а другой
(Индивидуальная Душа) приспосабливает себя к времени и эпохам.
Глубина падения тоже может быть разной: иногда душа может пасть очень низко,
иногда нет; причем это относится даже к проникновению души в любой конкретный
Вид: четко определено только одно: душа проникает в родственную ей вещь; она
двигается к той вещи, которую она напоминала там, Наверху, и естественно, она
поселяется в теле человека или животного.
13. Стало быть, корни Неотвратимого Космического Закона находятся в природном
принципе, по повелению которого каждое существо неуклонно идет к месту и Виду, к
которому оно, в силу характеристик, тяготеет.
В том, изначальном, мире, каждая форма души напоминает образ (вещь в мире
копий), к которому ее склоняет ее индивидуальное строение; таким образом
"отправителю" нет нужды действовать в нужный момент, чтобы поместить ее в
положенное ей тело; в силу своего собственного движения она попадает туда, куда
нужно, и точно в назначенное время. Каждая душа - в свое время; пробьет ее час,
и она, словно повинуясь зову трубы, спустится и проникнет в подходящее тело;
таким образом, все колеблется и двигается, словно под воздействием какой-то
волшебной силы или мощной тяги; точно также, в любом живом существе, Душа сама
следит за естественным течением времени, в нужное время производя на свет каждый
элемент - волосы, ногти и все следующие друг за другом признаки развития; или
она проводит дерево через заранее установленные периоды роста.
Душа движется вперед не потому, что ее к этому принудили, и не потому, что она
этого сама хочет; по крайней мере, в данном случае, под свободой не может
пониматься свобода выбора: скорее, это естественный инстинктивный порыв,
подобный тому, какой толкает людей к половой близости или, в некоторых случаях,
к совершению благородных поступков; такому поведению нельзя дать разумного
объяснения; копии предназначено быть только копией, и то или иное движение она
совершает в заранее назначенное время.
Даже Мыслящая Первопричина, которая является прежде всего Космосом, тоже имеет
свою судьбу, то есть подчиняется верхней сфере и одаривает нижнюю; то, что она
посылает вниз, является частным, существование которого обусловлено законом (или
системой) общего, ибо общее пристально наблюдает за частным; исполнение этого
закона не осуществляется какой-то внешней силой; напротив, этот закон находится
внутри тех существ, которые живут по нему; они носят его в себе. Приходит время,
и закон приводится в действие теми существами, в которых он живет; они исполняют
его, потому что он является частью их содержимого; он господствует, поскольку он
находится внутри них; он становится тяж<им бременем и разжигает в них
мучительное желание проникнуть в царство, приглашение войти в которое звучит
внутри них.
14. Вот мы и подошли к тому, что Космос, освещенный многими огнями, блистающий
своими душами, по-прежнему получает подарки со всех сторон, как от богов
Супраментального, так и от тех Принципов Разума, в природе которых заложена
способность одушевлять вещи. Вероятно, в этом и кроется секрет мифа о сотворении
женщины:* после того, как Прометей вылепил женщину, другие боги завалили ее
подарками - Гефест "увлажнил глину и одарил ее человеческим голосом и формами
богини"; дары принесли Афродита, Грации, прочие боги, и, наконец, ей дали имя
(Пандора), которое много говорит о самом творении,** и о всех его благодеяниях -
ибо каждый из них добавил что-то свое к творению Прометея - предусмотрительной
силы. Что касается того, что тугодум Эпиметей*** не воспринял совета Прометея,
то это означает только то, что более мудрый выбор принадлежит Царству Разума.
Прометей был прикован к скале и это означает, что в каком-то смысле он попал в
зависимость от своего творения; оковы эти были внешними и освобождение Прометея
Гераклом говорит о том, что у Прометея была сила и ему не нужно было оставаться
в оковах.
____________
* Речь идет об истории Прометея и Пандоры, рассказанной Гесиодом.
** Pandwra - всем одаренная.
*** Брат Прометея отличался недалеким умом и взял в жены посланную ему Зевсом
Пандору, забыв о наставлениях Прометея ничего не принимать от Зевса. Пандора по
замыслу Зевса должна была принести людям соблазны и несчастья, что она и
сделала, открыв "ящик Пандоры", в котором были заключены все пороки и несчастья
людей.
Если воспринимать этот миф таким образом, то он определенно является сообщением
о дарах, полученных Космосом, и это сообщение совпадает с нашим объяснением
системы Вселенной.
15. Души, показывающиеся из Царства Разума, поначалу спускаются к небесам, и там
обретают определенное тело:, оно тут же наполняется средой, при помощи которой,
они направляются к более земным телам, все более обретают физические размеры*
Некоторые даже бросаются с небес, прямо в самые низкие материальные формы;
другие движутся постепенно, будучи слишком слабыми, чтобы поднять к высшей сфере
свою тяжкую ношу.
____________
* В эзотерической философии этот процесс объясняется через образование
астрального тела, которое имеет ряд слоев.
Что касается различий между ними, то оно объясняется разнообразием тел, в
которые они проникли, или разными житейскими событиями, или разным воспитанием,
или особенностями темперамента, или всеми этими факторами вместе взятыми, или же
специфическими комбинациями этих факторов.
Опять же, некоторые души безоглядно подчинились правящей здесь у нас силе
судьбы; есть и такие, которые, хотя и примирились с неизбежностью, но обладают
достаточной силой воли, чтобы решительно действовать в тех случаях, когда что-то
зависит и от них; они подчиняются иным законам; они живут по кодексу объединения
существ, построенного на Принципах Разума других правил Космоса, сотканному из
душ-движений и из законов, рождающихся в Супраментальном; стало быть, этот
кодекс созвучен им, высшим существам, он опирается на них, он связывает их с их
творениями, он сохраняет непоколебимо истинным все, что неуклонно тянется к
божественной природе, и посредством соответствующих методов руководит всем, что
от природы менее способно к этому.
В общем, все разнообразие условий нижних сфер определенно снизошедшими в эти
сферы сущностями.
16. Значит, настигающее грешников справедливое наказание исходит из космического
порядка, в соответствии с которым каждый должен получить по заслугам.
Но как же быть с пытками, нищетой, болезнями, выпадающими, вопреки всяким
представлениям о справедливости, на долю праведников? Нам ответят, что эти
события вплетены также в мировой порядок, их можно предсказывать, и, стало быть,
если они происходят, значит на то есть свои причины в общем ряду причин; то есть
они являются наказанием за прошлые грехи.
Нет: эти несчастья не проистекают из природы вещей; они не предусмотрены планом
Вселенной, они являются простыми случайностями; рухнул дом, и все, кто имел
несчастье оказаться в этот момент под его крышей, погибли, вне зависимости от
того, что это были за люди: перемещение кавалерийского отряда являет собой
образец порядка, но все, что окажется на пути конницы, будет покалечено или
затоптано насмерть. Или мы можем прийти к умозаключению, что незаслуженный удар
никак не является злом для потерпевшего, если принять во внимание вплетенное в
ткань Целого милосердие; или же; с полным основанием мы можем сказать, что ничто
не является несправедливостью, если ему найдено объяснение в прошлой истории.
Мы не можем думать, что одни вещи включены в систему, а другие отданы на волю
случаю: если все происходит по определенной причине, по велению единого Принципа
Разума и в соответствии с единой схемой, то мы должны согласиться с тем, что эта
схема включает в себя, как большие, так и малые вещи.
Если один человек плохо обошелся с другим человеком, то он является грешником и
должен быть наказан, но его деяние, поскольку оно является частью порядка,
установленного во Вселенной, грехом не считается, даже по отношению к невинно
пострадавшему; это вещь, которая должна была произойти, и если пострадавший -
хороший человек, то это событие пойдет ему на пользу. Ибо мы не можем думать,
что в этой цепи событий не нашлось места для Бога и справедливости; мы должны
воспринимать эти события как вознаграждение, хотя смысл его и недоступен нашему
пониманию, и, в нашем невежестве, нам может показаться, что эти события являются
наказанием.
17. Существует немало объяснений почему выходящие из Разума души поначалу
отправляются в небесные сферы. Небеса, как самая благородная часть
воспринимаемого пространства, граничат с Разумом (с наиболее низкой его частью),
и поэтому должны быть одушевлены первыми, как наиболее подходящие для этого
процесса; а вот все земное находится в самом конце пути душ, оно менее всего
пригодно для одушевления, и дальше всего находится от бесплотного мира.
Поэтому все души и сверкают на небесах и растрачивают там большую и лучшую часть
себя; только их низшие аспекты освещают низшие царства; и те души, которые
опустились ниже всего, там и светят - но в глубинах, которых они достигли, они
предстают не в лучшем своем качестве.
Мы можем сказать, что существует и нечто, являющееся центром; его окружает ореол
изливающегося из него света; вокруг центра и его ореола существует другой ореол
- свет, порожденный светом; за ним следует еще один ореол, но уже такой, у
которого нет своего собственного света и он вынужден этот свет заимствовать.
Последний ореол мы должны воспринимать как вращающийся круг, или, скорее, сферу,
в природе которой заложено получать свет того третьего царства, которое
находится сразу над ней, причем в том же объеме, в котором оно само его
получает. Таким образом, все начинается с яркого света, струящегося из
сверкающего центра; в соответствии с высшим планом (планом излучения), свет
простирает свое сияние все дальше и дальше; более поздние (божественные)
существа (души) добавляют к этому свету свое излучение, при этом одни из них
остаются наверху, а другие опускаются дальше, привлеченные величием объекта,
который они освещают. Эти последние обнаруживают, что их подопечные нуждаются во
все большей и большей заботе; так кормчий попавшего в шторм корабля настолько
сосредотачивается на спасении судна, что забывает о самом себе и о том, что ему
постоянно грозит опасность вместе с кораблем пойти на дно; вот и души
сосредотачиваются на заботе о своих подопечных и, в конце концов, те затягивают
их все дальше вниз; они не могут выбраться из колдовских оков, они попали в
ловушку своей заботы о царстве Природы.
Если бы каждое живое существо обладало характером Целого - совершенного,
самостоятельного, не подверженного никакому постороннему влиянию, - то Душа, о
которой сейчас говорят, как о живущей в теле, никогда бы в нем не поселилась:
она вдохнула бы жизнь, но при этом бы не покинула Супраментальной сферы.
18. Следует еще кое-что добавить к вопросу о том, не обдумывает ли душа заранее
свое вхождение в тело и свое расставание с ним.
Размышления - это отличительная черта нашей сферы; Душа действует потому, что
она сбита с толку, озабочена, утратила часть своей силы; в размышлениях
нуждается только менее самостоятельный разум; ремесленник, столкнувшись с
проблемой, прекращает работу; там же, где проблем нет, его искусство работает
само по себе.
Но если души действуют без рассуждений в Супраментальном, то как же их можно
называть разумными душами?
На это можно было бы ответить, что они обладают способностью обдумывать какое-то
удачное деяние, коль скоро представляется такая возможность: но, на самом деле,
все можно объяснить, если определить, о каком именно виде мышления идет речь; мы
можем представить себе мышление, которое беспрерывно изливается из Мыслящей
Первопричины в них, их врожденное состояние, бесконечную деятельность, суждение,
которое является истинным; именно в этом смысле они используют мышление даже в
том, высшем мире. С моей точки зрения, мы конечно же, не можем себе представить,
что они пользуются словами, хотя и в высшей небесной сфере они могут проникать в
тела; по самой сути своей они пребывают в Разумном; и уж конечно сомнения и
трудности, с которыми они сталкиваются здесь, у нас, Там им совершенно
неизвестны; все их деяния проистекают исключительно из их природы; здесь и речи
быть не может о получении приказа или совета; каждая из них будет знать, что
именно, посредством нынешнего сознания, ей будет сообщено другой душей. Даже
здесь, у нас, на земле, глаза зачастую красноречивее слов; а Там тело (небеса) -
чисто, и любое существо представляет собой, так сказать, один сплошной глаз,
ничто не может быть скрытым или сложным, Там не нужны слова, все видно и все
известно. Что же касается Небесных (Демонов) и душ в воздухе, то они вполне
могут пользоваться речью; они ведь - всего лишь Одушевленные Существа.
19. Итак, мы должны выбрать одно из двух: либо неделимый аспект Души и ее
делимый аспект, соединяясь, образуют одну вещь, либо неделимое занимает
положенное ему место при подходящих ему условиях, а делимое существо является
его следствием, отдельной частью, отличающейся от неделимого так же, как
разумный аспект отличается от неразумного.
Мы решим эту проблему, если разберемся в природе и функциях каждого аспекта.
Платон не дает никаких пояснений касательно неделимого аспекта; с делимым дело
обстоит по другому; мы читаем: "[Душа] которая, претерпевает разделения в
телах",* - то есть подразумевается, что душа подвергается делению, а не
существует сразу во всем.
____________
* Тимей 35а
"В телах": значит мы должны разобраться, какая форма души требуется для того,
чтобы вызвать жизнь в материальном, и какая душа должна находиться в таком
сложном организме, как тело.
Что ж, каждая восприимчивая сила (по самому факту своей абсолютной
восприимчивости) стремится стать вещью, состоящей из отдельных частей: она
присутствует в каждой отдельной точке восприятия и о ней можно думать, как о
разделенной вещи. Однако, в каждой такой точке она присутствует целиком, и
поэтому нельзя сказать, что она полностью разделенная вещь: она "претерпевает
разделение в теле". Нам могут возразить, что подобное разделение подразумевается
только в восприятии посредством осязания; но это не так: там, где участником
процесса является тело (которое само по себе ничего не воспринимает и не
сообщает), эта делимость фактора восприятия является условием всех других
ощущений, хотя и в меньшей степени, чем в случае с осязанием. На делимость Души
указывает также и ее функция роста; и если мы признаем, что желание находится в
печени, а эмоциональная деятельность - в сердце, то мы получим тот же результат.
Однако, касательно этих (менее материальных) ощущений, следует заметить, что
тело может воспринимать их не как единую вещь, а как производное от какого-то
элемента, в котором оно принимает участие (то есть, как неотъемлемую часть
какого-то аспекта сопутствующей души): например, сознание и действие разума не
облечены в тело: свою задачу они решают не посредством тела, которое, в
действительности, причиняет вред любому ментальному процессу, в который ему
позволено вмешаться.
Стало быть, неделимое в Душе вполне отчетливо отделено от делимого, и вместе не
являются единым целым, а, наоборот, целое состоит из отдельных частей, и каждая
часть представляет собой самостоятельную вещь, обладающую свойственным только ей
качеством. Тем не менее, если тот аспект, который становится делимым в теле,
сохраняет неделимость посредством связи с высшей силой, тогда та же самая вещь
(Душа в теле) может быть одновременно и делимой, и неделимой; она будет смесью,
вещью состоящей из своего собственного делимого "я" и качества, полученного от
высшей силы.
20. Здесь возникает вопрос, на который мы должны найти ответ: имеет ли каждая из
этих и других сил, которые мы называем "частями" Души, свое место: или одни
части имеют свои места и точки зрения, а другие - нет; или же ни одна из частей
не имеет своего места.
Вопрос сложный: если мы не найдем каждой из частей Души какого-нибудь места, а
оставим все части бездомными (как в теле, так и вне его), тогда мы сделаем тело
бездушным и не сможем найти правдоподобного объяснения причин действий телесных
органов; с другой стороны, если мы предположим, что некоторые части могут
занимать какие-то места, а другие не могут, то нам придется предположить, что те
части, которым мы отказали в месте, не оказывают на нас никакого воздействия, то
есть, иными словами, душа не принадлежит нам целиком.
Попросту, это означает, что существует большая разница между положением Души или
любой ее части в теле и положением ее в пространстве: пространство - это
вместилище, тела; являясь домом для подобных вещей, оно состоит из изолированных
друг от друга частей, и поэтому, не может быть такого, чтобы оно полностью
оказалось в какой-то одной части; что ж, Душа - не тело и является содержимым не
больше, чем она является вместилищем.
И тело для нее не является неким сосудом; тело, как его не назови сосуд или
среда обитания - само по себе неодушевлено. Если мы будем думать, что Душа
забирается в какой-то сосуд, то тогда размеры души будут равняться объему
сосуда.
В то же время пространство, строго говоря, бесплотно и само по себе телом не
является; зачем тогда ему нужна душа?
Кроме того, если бы положение души в пространстве было аналогично положению души
в теле, то тогда бы она вступала в контакт только с поверхностью тела, а не со
всем его содержимым.
Есть и другие соображения, которые опровергают представление о том, что
положение Души в теле идентично ее положению в пространстве; например, в этом
случае, такое пространство перемещалось бы с каждым движением, и вещь перемещала
бы за собой свое собственное пространство.
Даже если бы под пространством мы понимали пустоту, которая отделяет один объект
от другого, то и тогда положение Души в теле не могло бы стать тождественным ее
положению в пространстве: пустота - это пустота, а тело пустотой быть не может;
пустота - это то место, где находится тело; стало быть, в пустоте располагается
тело, а не душа.
Кроме того, душа не может пребывать в теле, как в каком-то субстрате: все, что
находится в субстрате, представляет собой какое-то его качество (например, цвет
или форму), но Душа, которая ничьим качеством не является, - это отдельное
существо.
Ее положение нельзя также сравнивать с положением части в целом: душа не
является частью тела. Если же мы прислушаемся к совету воспринимать душу, как
часть живого существа, то тогда перед нами возникнет старая проблема: какое
место занимает она в этом живом целом. Уж конечно, в этом случае, ее нельзя
будет сравнить с вином в чаше, или с сосудом в сосуде, или с каким-то
самостоятельным абсолютом.
И целым Душу тоже никак нельзя представить: абсурдно думать о Душе, как о целом,
а о теле - как о части этого целого.
Душа не присутствует в теле так же, как Форма присутствует в Материи; ибо Форма
неотделима от материи и, более того, является чем-то навязанным уже
существовавшей вещи; Душа же, напротив, является тем, что привносит Форму в
Материю, и поэтому Формой быть не может. Если же речь идет не о конкретной
Форме, а о Форме, как вещи, существующей отдельно от всех сформировавшихся
предметов, то тогда трудно объяснить, каким образом такое существо могло попасть
в тело, и, в любом случае, такая точка зрения совпадает с утверждением об
отделимости Души от тела.
Как же получилось, что все говорят о душе, как о "живущей" в теле?
Потому что Душу нельзя увидеть, а тело - можно: мы постигаем тело и по его
движениям и ощущениям мы понимаем, что тело одушевлено, и мы говорим, что у тела
есть душа: разговоры об "обитании души в теле" - естественный результат такого
рода умозаключений. Если бы Душу можно было увидеть, если бы она была доступна
нашим чувствам, если бы она светилась на протяжении всей нашей жизни, если бы
она проявлялась в полную силу на самой поверхности нашего тела, то тогда мы
больше не говорили бы о душе, как о "живущей в теле": мы бы сказали, что меньшее
находится внутри большего, содержимое внутри сосуда, проходящее - внутри
вечного.
21. К чему я веду свою речь? Какой ответ мы дадим тем, кто не имея своего мнения
относительно присутствия Души в теле, просит у нас разъяснений по этому поводу?
И мы ответим на следующий вопрос: существует ли только одна форма присутствия
Души, или существуют различные формы, фазы и аспекты этого присутствия?
Из всех существующих форм присутствия одной вещи в другой, ни одна не подходит к
отношениям Души и тела. Поэтому - то их и сравнивают с отношениями рулевого и
корабля;* это сравнение хорошо в том смысле, что демонстрирует отделимость души
от тела, но плохо в том смысле, что никак не разъясняет форму присутствия.
____________
* Это сравнение принадлежит Аристотелю.
Мы можем предложить какое-нибудь неожиданное сравнение - например, пассажир на
корабле, - но уж никак не рулевой; к тому же, рулевой не может быть на корабле
вездесущим, а Душа в теле - вездесуща.
Мы можем сравнить душу с наукой или мастерством, действующим посредством
соответствующих инструментов (а инструменты эти оказались живыми существами);
так что же - душа, воздействуя на движение опытного моряка, является живущей
внутри него руководящей силой?
Нет: сравнение не подходит, поскольку наука - это нечто, находящееся вне и
корабля и руля.
Имеет ли смысл сравнение с рулевым корабля, если Душа находится внутри тела, и
тогда приходится думать, что рулевой находится внутри того материального
инструмента, с которым он работает. Душа, когда бы и где бы она не; решила
действовать, движет телом так же, как кормчий движет рулем корабля.
Нет: даже такое сравнение не поможет нам понять форму присутствия внутри
инструмента; и удовлетворительного ответа мы не получим до тех пор, пока более
тщательно не изучим проблему.
22. Можем ли мы предположить, что присутствие Души в теле сходно с присутствием
света в воздухе?
Да, присутствие света несомненно весьма отлично от других форм присутствия: свет
проникает повсюду, но нигде и ни с чем не соединяется; свет - вещь постоянная, а
воздух переменная; когда он выходит за пределы освещенного участка, то
становится тьмой: при свете он - "освещен"; вот мы и имеем истинное сходство с
отношениями Души и тела, ибо, скорее, воздух присутствует в свете, чем свет в
воздухе.
Значит Платон прав,* когда, исследуя Целое, он помещает тело в соответстующую
душу, а не наоборот, и говорит, что хотя и существует участок души, в котором
содержится тело, но имеется и другой участок, в который телу нет доступа; то
есть, существуют определенные силы, к которым тело никакого отношения не имеет.
И то, что истинно для Всеобщей Души, истинно и для других душ.
____________
* Тимей З6de
Стало быть, существуют определенные души-силы, присутствие которых в теле
следует отрицать.
В теле присутствуют те аспекты души, которые необходимы его природе: они
присутствуют, но постоянными жителями ни отдельных частей тела, ни тела в целом,
не являются.
Для того, чтобы стало возможным восприятие, воспринимающий аспект Души
присутствует во всех органах чувств; для того, чтобы стало возможным деяние,
начинается разделение; каждый аспект души действует в своей конкретной точке.
23. Объясняю: живое тело освещено душой: каждый орган и член участвует в душе в
свойственной только ему одному манере; каждый орган приспособлен к выполнению
определенной функции, и эта его готовность является орудием души-способности,
под руководством которой и выполняется данная функция; так способность видеть
действует посредством глаз, способность слышать посредством ушей, способность
ощущать вкус - посредством языка, способность различать запахи - посредством
носа, а способность к чувственному прикосновению присутствует повсеместно,
поскольку в этой особенной форме восприятия все тело является инструментом Души.

Орудия осязания находятся на кончиках нервов, которые в то же время, являются
орудиями способности живого существа к движению: нервы начинаются в мозгу.
Поэтому мозг и считается центром и троном принципа, который определяет чувства,
импульсы и все действия организма, как живого существа; предполагается, что в
том месте, где соединяются все инструменты, находится способность к общему
руководству.* Но более верным будет утверждение, что в этом месте расположена
только первая фаза руководящего принципа: надо полагать, что сила, которой
пользуется этот принцип, чтобы совладать с конкретным инструментом,
сосредотачивается в той точке, в которой в первую очередь применяется этот
инструмент; или, поскольку Душа обладает способностями Вселенского масштаба, еще
более точным будет утверждение, что точка зарождения инструмента есть точка
зарождения деяния.
____________
* Тимей 44de
Что ж, способность к ощущению и порыву облечена в чувственную душу; она
дотягивается до Принципа Разума, расположенного сразу над ней, и до своего
неполноценного двойника, находящегося сразу под ней. Древние шли по аналогии и
решили, что троном этого дара является наиболее высоко расположенный орган
живого существа; то есть, мозг, или, вернее, не сам мозг, а та чувствительная
часть, которая является проводником импульсов, посылаемых мозгу Принципом
Разума. Они поняли, что в теле должно обязательно находиться "нечто" (находиться
в той точке тела, которая наиболее восприимчива к действию разума), и это
"нечто" должно быть абсолютно изолированно от тела и должно находиться в
контакте с высшей сущностью, которая представляет собой форму души, и не
какую-нибудь вегетативную или другую почти материальную форму, а ту форму,
которая способна воспользоваться зародившимся в Принципе Разума восприятием.
Подобная связь должна существовать обязательно, потому что в восприятии
присутствует элемент оценки, в представлении присутствует элемент интуиции,
порыв и страсть порождены образным мышлением. Стало быть, способность к мышлению
присутствует там, где имеют место подобные ощущения, - присутствует не в том
смысле, что занимает какое-то место, а в том, что находящееся в этом месте
"нечто" использует эту способность. Что касается восприятия, то мы уже
объяснили, в каком смысле оно является "местным".
Но любое живое существо содержит в себе растительный принцип, то есть принцип
роста и питания, которые поддерживает организм посредством крови; это
питательное средство содержится в венах; вены и кровь зарождаются в печени; имея
эти данные, можно понять, где находится соответствующая способность; аспект
Души, имеющий отношение к страстному желанию, располагается в печени. Конечно
же, то, что дает рождение, питание и рост должно страстно желать возможности
выполнения .этих функций. Кровь нежная, легкая, быстрая, чистая - вот орудие
наиболее подходящее животному духу: и тогда, родник крови - сердце, место, где
кровь процеживается в существо, можно считать неизменным центром страсти
страстной натурой.
24. А сейчас возникает вопрос о том, куда уходит покидающая тело душа.
Она не может оставаться в нашем мире, в котором для нее не существует
естественного вместилища: и она не может оставаться присоедененной к чему-то,
что не обладает способностью удержать ее; такое может произойти только в том
случае, если душа неразумна, если она сама содержит что-то, что манит ее к этому
предмету.
Если же она действительно содержит такой чуждый элемент, то она все больше
привязывается к той сфере, к которой этот элемент естественным образом
принадлежит и стремится.
Пространство, в котором Душа может найти себе прибежище, обширно и разнообразно;
различия возникают в результате соединения индивидуальных условий и правящего
вещами правосудия. Никто и никогда не сможет избежать наказания за грехи;
божественный закон нельзя обойти и судьба обязательно приведет в исполнение свой
приговор. Приговоренный, ничего не подозревая, мчится к месту исполнения
приговора, ускоряя свое движение беспрерывными ошибками, пока, наконец,
обессилив в борьбе, не падает на уготовленное ему место, получив то, что
заслужил своими деяниями, хотя такой судьбы он себе совсем и не желал. Кроме
того, закон предусматривает не только остроту и длительность страданий, но и
возможность отмены наказания и ухода из долины мучений - в силу гармонии,
которая является основой всемирной схемы.
Привязанные к телам Души способны подвергать эти тела наказанию; души чистые, не
притягивающие ни к одной своей точке ни малейшего кусочка тела, самим своим
бытием выведены за пределы плотской сферы; полностью свободная от тела душа
должна находиться Там, где есть Суть, и Бытие, и Божество внутри Божественности;
она должна находиться среди Тех, что находится внутри Того.
Если у вас по прежнему есть желание задать вопрос, куда же уходит Душа, то вы
должны спросить себя, где же живут эти Существа, и знать, что в этих поисках
зрение вам не поможет, ибо существа эти бесплотны.
25. И здесь встает также требующий обязательного ответа вопрос о том, сохраняют
ли покинувшие земные пространства души память о своих жизнях, и сохраняют ли эту
память все души или только некоторые из них, и помнят ли они все или же только
кое-что, и, наконец, сохраняют ли они эту память вечно или только в течение
короткого отрезка времени.
Для того, чтобы по-настоящему исследовать эту проблему, от нас прежде всего
требуется установить, что из себя представляет принцип памяти - я имею ввиду не
вопрос о том, чем является память, а вопрос о том, в каком порядке существ
память может иметь место. Хотя природа памяти и была уже тщательно разъяснена,*
но нам все же следует постараться более четко себе представить характеристики
того места, в котором существует память.
____________
* Плотин, видимо, имеет ввиду дискуссии предшествующих платонистов, поскольку
сам он ранее о памяти не писал. Прим. Дж. Диллона.
Что ж, память имеет отношение к чему-то, что пришло в круг поздний извне, к
чему-то, что были либо узнано, либо испытано; стало быть, Принцип Памяти не
может принадлежать тем вещам, для которых не имеет значения, ни опыт, ни время.
Значит никакое божественное существо, никакое Подлинное Существо, никакой
Принцип Разума не могут обладать памятью: пусть это и непостижимо, но они
действительно свободны от памяти; время не властно над ними: они хозяева
вечности, в центре которой Бытие; они ничего не знают ни о прошлом, ни о
будущем; для них все вечно пребывает в неизменном состоянии; Что ж, существо,
укоренившееся в неизменном, не может испытать удовольствия памяти, поскольку оно
не находится и никогда не находилось в состоянии, отличном от любого предыдущего
состояния, или ему никогда не приходила идея, отличная от предыдущей, и поэтому
оно не может почувствовать разницы между нынешним восприятием и тем, что было до
него.
Но что мешало такому существу иметь память о том смысле, чтобы самому оставаясь
неизменным, ощущать перемены внешние, например, смену космических периодов?
Рано или поздно оно ощутит, что существуют перемены во вращающемся Космосе: но
интуиция и память - вещи разные.
Мы не можем считать размышления проявлением памяти: здесь и речи нет о том,
чтобы что-то пришло извне, было схвачено и крепко удерживалось из страха
потерять его: если бы идеи этого существа могли ускользать от него (как это
может обучиться с памятью), то тогда сама его Суть (как Субстанция неотъемлемого
Разума) была бы в опасности.
По той же причине, память в нынешнем смысле этого слова, не может упоминаться в
связи с идеями, присущими Душе; они не память Души, а ее собственность, хотя, с
момента вхождения души в нашу сферу, они перестают быть основной опорой ее
Деяния.
Следует заметить, что Душа-действие, похоже, побудила Древних приписать наличие
памяти или "Воспоминания" ("Анамнезию" Платона) душам, осуществляющим внешнее
проявление содержащихся в них идей: нам сразу же становится понятно, что в этом
случае речь идет о памяти другого рода: это память неподвластная времени.
Но, возможно, это слишком общий ответ на вопрос, который требует подробного
исследования. Можно усомниться в том, принадлежит ли на самом деле это
воспоминание, эта память, высшей душе, а не другой, более тусклой, или даже
самому Совокуплению,* Живому Существу. Если память принадлежит этой более
тусклой душе, то когда и каким образом она зародилась; если - Совокуплению, то
вопросы остаются такими же - когда и как?
____________
* Этим термином Плотин определяет "соединение" души и тела, образующее живое
существо.
Таким образом, мы вынуждены дать ответы на следующие вопросы: в какие элементы
нашей природы облечена память (с этого вопроса мы и начинаем); если она облечена
в Душу, то в какую ее способность или часть Души; если она облечена в Живое или
в Совокупление, - которое также считается троном ощущений - то в какой форме она
там присутствует, и какое определение мы должны дать Совокуплению; и, наконец,
могут ли ощущение и действия разума приписываться одному и тому же элементу, или
же подразумевается наличие двух различных принципов.
26. Что, если ощущения активного порядка зависят от Совокупления души и тела,
то, значит, природа ощущения - двойственна. А потому, ее можно определить, как
одно из коллективных действий: Душу, испытавшую какое-либо ощущение, можно
сравнить с землекопом или ткачом; то есть, тело можно приравнять к орудию труда;
тело - пассивной является лишь вспомогательным средством; Душа - активна, она
анализирует полученные телом впечатления, и делает вывод на основании испытанных
телом ощущений.
При таком понимании процесса сразу становится ясно, что ощущение - это задача,
которая не решается в одиночку; но в таком случае память нельзя считать
порождением Совокупления, поскольку Душа сначала самостоятельно оценивает
впечатление и решает, сохранить его или отвергнуть. Можно рискнуть, и на том
основании, что физическое строение определяет как хорошие, так и плохие наши
воспоминания, высказать предположение, что память, не в меньшей степени, чем
ощущение, является функцией Совокупления; но в ответ мы услышим, что, вне
зависимости от того, является ли тело помехой или нет, действие запоминания все
равно будет действием Души. И в случае с познаниями (то есть не просто
физическими ощущениями), как можем мы представлять Совокупление души и тела в
качестве запоминающего принципа? Ведь таковым, конечно же, может быть лишь душа?

Нам могут сказать, что живое существо является Совокуплением в том смысле, что
два элемента, соединившись, создали качественно новое образование) то есть
такое, которое может обладать памятью, хотя ни душа, ни тело, ею не обладают).
Однако, во-первых, абсурдно полагать, что живое существо - это и не душа, и не
тело; эти две вещи не могут измениться настолько, что их общее творение не будет
иметь с ними ничего общего, и они не могут смешаться друг с другом настолько,
что Душа превратится просто в потенциальную возможность животного целого. И даже
предложить, что они действительно могут смешаться до такой степени, то и в этом
случае такая смесь своей памятью будет обязана исключительно Душе, подобно тому,
как медовуха своей сладостью обязана исключительно меду.
Можно было бы предположить, что, хотя Душа, возможно, сама по себе и не является
запоминающим принципом, но поселившись в теле, и в силу этого утратив свою
чистоту и изменившись, она становится способной к воспроизводству образов
объектов и ощущений, и поскольку она, просто говоря, "сидит" в теле, то есть
основания полагать, что она способна получать впечатления и сохранять их (то
есть, в определенном смысле, обладать памятью).
Однако, во-первых, такие образы не являются величинами (их природа вообще
нематериальна); процесс создания этих образов не имеет ничего общего с
созданием, например, произведений искусства, типа фрески или скульптуры; этот
процесс - абсолютно ментальный, хотя и свершается над вполне осязаемыми вещами;
и какого рода физическое действие можно обнаружить в делах интеллектуального
порядка, и зачем в этих делах нужно участие тела или его качеств?
Во-вторых, есть неопровержимые доказательства того, что память - это привилегия
Души; только сама Душа может помнить свои собственные движения, например,
несбывшиеся желания, когда желанная вещь так и не досталась телу; тело ничего не
может сказать о вещах, с которыми оно никогда не сталкивалось, а Душа не может
использовать тело в качестве средства для запоминания того, что тело не может
знать в силу самой своей природы.
Если Душа должна иметь хоть какое-то значение - то есть быть определенным
принципом со своими собственными функциями - то мы должны признать существование
двух порядков - порядка, в котором тело является средством, но всем управляет
Душа, и порядка, в котором Душа действует абсолютно самостоятельно. Признав это,
мы, тем самым, признаем, что страстное желание является привилегией Души, и как
следствие, признаем наличие у Души памяти об этом желании и его исполнении, без
которой природа Души относилась бы к категории непостоянства (то есть к
категории небожественности, неистинности). Отказав Душе в этом качестве, мы тем
самым заявим, что Душа не способна воспринимать, осознавать, сравнивать, что она
практически неспособна что-либо понимать. Однако, когда душа воплощается в тело,
то она становится источником этих способностей, и поэтому они не могут не быть
частью ее собственной природы. Напротив: определенные действия Души выражаются в
ее различных функциях, которые могут быть исполнены только с помощью органов
физического тела: войдя в тело, она принесет с собой (облеченные только в нее
одну) способности, необходимые для исполнения некоторых функций, в то время, как
в случае с другими функциями, она является зачинателем самого действия.
Суть в том, что тело является помехой для памяти; накопление познаний зачастую
приводит к их забыванию; освобождение от ненужной информации во многих случаях
способствует оживлению памяти. Душа - это постоянство: непостоянные и
ускользающие вещи, к которым относится и тело, могут вести только к забвению, а
не к запоминанию (именно в этом смысле следует понимать миф о реке под названием
Лета), - память является проявлением Души.
27. Но проявлениям какой именно души - той, благодаря которой мы стали
человеческими существами или той, которая произрастает из Целого?
Следует признать, что обе эти души обладают воспоминаниями, как личными, так и
общими; и когда эти две души соединены, то и память у них общая; а когда они
отделяются друг от друга, то каждая из них быстро забывает о делах другой, и
сохраняет память лишь о себе самой. Так пребывающая в низших сферах тень
Геракла* (эта "Тень", как я ее понимаю, олицетворяет собой чисто человеческие
качества) помнит все действия и все ощущения его жизни, поскольку свой жизненный
путь этот герой в значительной степени определил сам; другие души (аспекты
душ),** будучи составляющими частями единого существа, ввиду различий между
ними, не могут помнить ничего, кроме событий той же самой жизни, которые они
узнали со времени своего соединения: возможно, что они прибавят к этому какую-то
нравственную оценку.
____________
* Имеется в виду строка из Гомера, в которой говорится, что хотя тень Геракла и
находится в Подземном Царстве, но сам он пребывает на Олимпе, среди богов.
** Видимо, имеются в виду души других героев, томящихся в Подземном Царстве.
Нам не сообщают, что говорит Геракл, стоящий за пределами Тени: что мы можем
думать о воспоминаниях той другой, свободной и изолированной души?
Душа, которая все еще несет свою тяжкую ношу, расскажет все, что человек
совершал и чувствовал; но после смерти, с течением времени, появятся
воспоминания о ранее прожитых жизнях, и некоторые события последней жизни будут
забыты, как недостойные внимания. По мере того, как душа удаляется от тела, она
вспоминает вещи, забытые ею на время пребывания в материальном состоянии, и если
покинув одно тело, она сразу же будет переходить в другое, то она будет сообщать
ему сведения о событиях закончившейся жизни, будет воспринимать настоящую жизнь,
как ту, с которой она только что рассталась, и будет помнить очень многое из
этой прошлой жизни. Но с течением времени, многие принесенные ею с собой
впечатления, будут забыты.
Но какие же воспоминания останутся у нее теперь, когда она наконец, свободна и
одинока?
Ответ на этот вопрос зависит от того, сможем ли мы определить, к какой
способности души относится память.
28. Облечена ли память в нашу способность к восприятию и познанию? Или то, что
чего нам хочется, мы помним благодаря нашей способности хотеть, а то, что мы
ненавидим - благодаря нашей способности к сильным чувствам?
Эта точка зрения будет оставаться на том основании, что вряд ли могут
существовать две отдельные способности: первая - к совершению определенного
действия, и вторая - к запоминанию того, что в результате ощутила первая.
Конечно, тот, кто когда-то испытал способность к желанию, может подтолкнуть эту
способность к повторному действию; объект желания вновь появился; память явно
действует, а как же, ведь это тот же самый объект!
Однако, при таком подходе, мы имеем все основания приписать способности к
желанию восприятия желаемых объектов, и, как следствие, провозгласить само
желание способностью к восприятию; если двигаться в этом направлении, то можно
дойти до умозаключения, что различные названия функций нужны лишь для того,
чтобы определять, какое в данный момент совершается действие.
Но восприятие восприятию - рознь; конечно же, мы видим объект посредством
зрения, а не посредством желания; мы видим, и в результате этого действия у нас
появляется желание; желание не имеет ничего общего с узнаванием объекта: желание
- слепо, то есть представляет собой автоматическую реакцию. То же самое
относится и к гневу; зрение обнаруживает обидчика и гнев вспыхивает; в качестве
примера можно привести пастуха, видящего подбирающегося к его стаду волка, и
собаку, которая ничего не видит, но вскакивает, уловив знакомый запах или звук.
Иными словами, способность к желанию посетила эмоция, но произошло это в
результате события, а не в результате воспоминания; это - условие, нечто,
воспринятое пассивно; существует другая способность, которая оценивала
происшедшее и сохранила о нем память. Эта точка зрения подтверждается тем
фактом, что многие испытанные способностью к желанию удовольствия, в памяти не
сохраняются; если бы память относилась к способности желать, то забвения бы не
существовало.
29. В таком случае, должны ли мы отнести память к способности восприятия, и
следовательно, провозгласить один из принципов нашей природы орудием как сбора
информации, так и ее запоминания?
Если предположить, что та самая Тень Геракла, о которой мы уже говорили,
обладает памятью, то тогда способность к восприятию двухслойная: и если даже
способность к запоминанию - это не то же, что способность к восприятию, а нечто
другое, то и в этом случае, способность к запоминанию - двухслойна. И, далее,
если память имеет дело с познаниями, то способность к восприятию (для того,
чтобы быть тождественной памяти) будет заниматься мыслями (а также наблюдениями
и чувствами): не для этих двух порядков уж конечно требуются две отдельные
способности.
Должны ли мы тогда предположить существование общей способности к пониманию (то
есть такой, которая будет заниматься и чувствами-восприятиями, и идеями) и
приписывать память в обеих порядках этой способности?
Такое решение могло бы быть верным, если бы осязаемые объекты и объекты
мысленные воспринимались бы одним и тем же органом: но если восприятие явно
раздвоено, то все, что мы говорим и делаем, усваивается двумя различными
принципами памяти; и, если предположить, что каждый из двух порядков души
обладает обоими этими принципами, то тогда принципов становится уже четыре.
И, вообще, какой убедительный довод можно привести в пользу той точки зрения,
что принцип, посредством которого мы воспринимаем, должен быть принципом,
посредством которого мы запоминаем, что эти два действия должны быть облечены в
одну способность? Почему трон нашей мыслительной деятельности должен быть и
троном нашей памяти об этой деятельности? Самая могучая мысль всегда идет рука
об руку с самой цепкой памятью; люди с одинаково острым восприятием могут не
обладать одинаково сильной памятью; одни люди особо одарены в смысле восприятия,
а другие, хоть и не отличаются умением схватывать все на лету, хорошо запоминают
все узнанное.
И все-таки встает вопрос: хорошо, пусть сначала чувствовосприятие познает, а
потом другой, отдельный принцип это запоминает - не этот второй принцип должен
чувствовать то, что от него требуется запомнить?
Нет: мы легко можем себе представить, что в том месте, где должна находиться
память о чувстве-восприятии, это восприятие становится простым изображением, и
что память является принадлежностью другой силы, способной схватывать и
удерживать образ объекта; в этой способности к созданию образа восприятие
достигает своей высшей точки; впечатление проходит, но видение остается в
воображении.
Троном памяти является воображение, - уже хотя бы потому, что сохраняет
изображение исчезнувшего объекта; там, где образ живет недолго, там и память
слаба: люди с сильной памятью - это люди с развитой способностью к удержанию
образа, не позволяющей изображению легко расставаться с воображением.
Стало быть, память облечена в способность к воображению: и память имеет дело с
образами. То, что разные люди обладают ею в разной степени, мы бы объяснили
различиями в их индивидуальных способностях, правильным или неправильным
поведением, хорошим или плохим физическим состоянием тела, но на этом вопросе
нам нет нужды задерживаться.
30. Но что тогда можно сказать о сохранении в памяти мыслительных процессов:
подпадают ли они под действие способности к созданию образа?
Если каждый акт мышления сопровождается образом, то мы легко можем поверить в
то, что наличие этого образа (своего рода картины мысли) объясняет то, как мы
запоминаем объект знания, с которым однажды повстречались. Но если такого образа
нет, то тогда следует поискать другой ответ на данный вопрос. Возможно,
находящаяся в способности к созданию образов памяти, вбирает в себя словесную
формулу, которая сопровождает идею: идея - вещь невидимая, никогда не достигает
внешней стороны сознания, и никому неведомая таится в его глубине; словесная
формула распахивающиеся перед идеей двери, мост между идеей и способностью к
созданию образа - отражает идею словно зеркало; таким образом, понимание
посредством способности к созданию образа, будет представлять собой постоянное
присутствие идеи, будет нашей памятью об этой идее.
Этим объясняется и другой факт: Душа неизменно сосредоточена на мышлении; только
когда она воздействует на эту способность к созданию образов, ее мышление
становится человеческим восприятием: мышление - это одно, а восприятие мышления
- совсем другое; интуицией мы обладаем постоянно, а вот знаниями - нет, и
причина в том, что мы впитываем не только мысли, но и чувства-восприятия.
31. Но если, как мы уже говорили, каждый из двух аспектов Души обладает памятью,
а память относится к способности к созданию образов, то тогда должны
существовать две такие способности. Что ж, такое предположение кажется
убедительным до тех пор, пока две души не соприкасаются друг с другом: но, когда
они проникают в нас и становятся одним целым, то что происходит с этими двумя
способностями и к какой из них относится память?
Если каждая душа обладает своей собственной способностью к созданию образа, то
любой образ должен дублироваться, ибо мы не можем думать, что одна способность
занимается только мысленными объектами, а другая - только осязаемыми, потому что
наличие такого разграничения неизбежно означало бы сосуществование в человеке
двух абсолютно несвязанных друг с другом принципов жизни.
И если оба порядка образа воздействуют на оба порядка души, то в чем же разница
между душами: и почему мы ничего об этом не знаем?
Ответ заключается в том, что когда две души соединяются друг с другом, то две
способности к созданию образов также соединяются: в этом союзе доминирует
способность высшей души и потому образ воспринимается в одном экземпляре; более
слабая способность подобна маленькому огоньку, свет которого сливается со светом
большого костра: когда же у них возникают разногласия, то малая способность
являются стоящей явно в стороне самостоятельной вещью - хотя ее отчуждение не
воспринимается по той простой причине, что раздельное существование двух душ
остается незамеченным.
Две способности образуют единство, но в этом единстве одна из них занимает более
высокое положение - вот она-то и знает все: когда она выходит из союза она
сохраняет некоторую часть опыта своего товарища, но отбрасывает остальное: вот
так и мы - слушаем болтовню не особо нами уважаемых коллег, но выйдя из
разговора, сразу же очень многое забываем, зато долго помним слова тех, к кому
относимся с большим почтением.
32. Ну а память о друзьях, детях, жене? О стране, наконец, и обо всем том, о чем
должны помнить приличные люди?
Эти воспоминания низший человек хранит эмоционально, подлинный человек -
пассивно: ибо первый в своем низшем аспекте испытал ощущения и лучшие их этих
впечатлений перешли к более влиятельной душе в той степени, в какой эти двое
связаны друг с другом.
Низшая душа должна всегда стремиться к получению доступа к памяти о деятельности
высшей души: в особенности это происходит тогда, когда сама эта низшая душа
отличается высоким качеством, ибо некоторые из низших душ всегда отличаются от
других в лучшую сторону и будут еще улучшаться по мере их стремления к более
высокой душе.
А более высокая душа, наоборот, должна жаждать счастливого забвения всего того,
к чему она прикоснулась, соединившись с низшей душой; ибо всегда существует
вероятность того, что величие высшей души идет рука об руку с примитивностью
низшей, которая удерживается внизу исключительно посредством силы. В любом
случае - чем яростней Душа стремится к Супраментальному тем больше она хочет
забыть, если, конечно, ее жизнь даже здесь, у нас, не представляла собой одно
сплошное благородство: в нашем мире, чем меньше живешь материальными интересами
- тем лучше;* следовательно, то же относится и к памяти об этих интересах. В
этом смысле мы можем с полным основанием сказать, что хорошая душа - это та,
которая умеет забывать, Она бежит от разнообразия: она жаждет полного единства,
ибо только в нем она свободна от всех пут, легконога и самоуправляема. Так что
даже в нашем мире, душа, жаждущая другого пути, выбрасывает из своей реальной
жизни все, что является чуждым тому порядку, к которому она стремиться. Даже
попав в небесные сферы, она продолжает этот отсев. Очень немногое из узнанного у
нас, она забирает с собой в Царство Разума.
____________
* Федр 24d
Геракл, попав в небесные сферы, по-прежнему продолжал бы рассказывать о своих
подвигах; но это был бы уже другой человек, которому все эти события кажутся
незначительными; он попал в более святое место; он сумел проложить себе путь в
Царство Разума; он уже больше чем Геракл, он закален с сражениях, все участники
которых - мудрецы. IV.4 О СОМНЕНИЯХ ДУШИ
Вторая книга
1. Тогда, что же из себя будет представлять слово Души, что останется в ее
памяти, когда она, наконец, проложит себе путь в самую Суть, в Царство Разума?
Из того, что мы здесь говорим, явно следует, что она будет созерцать этот
порядок и воздействовать на вещи, среди которых находится; если такое Созерцание
и такая Деятельность окажутся ей не под силу, то она не сможет там существовать.
О вещах земных она не будет знать ничего; например, она не будет помнить своих
действий, отмеченных философским отношением к жизни, или даже не будет помнить
того, что в своей земной жизни она созерцала Высшее.
Когда мы, в результате непосредственных умственных усилий, овладеваем чем-либо,
то мы можем только знать и созерцать данный объект; субъект к акту познания не
относится, и утверждает себя (если это ему вообще удается) позднее и является
знаком перемен; это значит, что стоит только любому из нас полностью уйти в
Царство Разума, как он сразу же забудет все, что с ним происходило здесь. Более
того, если Разум существует вне перемен, - а в пользу этого свидетельствует тот
факт, что Мыслящие Существа живут вечно, то в Мире Разума вообще не может быть
никакой памяти, а не только памяти о земных вещах: там есть только одно время -
настоящее. Там не может быть никаких сбивчивых мыслей, никакого перескакивания с
одного вопроса на другой.
Значит, там нет никакой разницы между общим и частностями? Никакого продвижения
от низшего к высшему? В случае с Высшим Принципом (Разумом) несомненно это так и
есть, поскольку он является полностью реализовавшимся самодостаточным единством;
но почему то же самое не может происходить и с Душой, достигшей Царства Разума?
Ведь даже Душа может иметь цельное представление об этом абсолютно цельном
существе?
Но присуще ли то же самое природе осознания абсолютного единства?
Нет: в природе осознания заложено то, что все многочисленные мысленные факты
составляют в нем единство. Ибо поскольку объект видения обладает разнообразием
(различия внутри его изначального единства), то и об этом объекте может
существовать сразу несколько разнообразных представлений: так бросив на
чье-нибудь лицо только один взгляд, мы сразу замечаем и глаза, и рост, и уши, и
все остальное.
Но разве возможно такое, чтобы объект, воспринимаемый, как разнообразный и
многосложный, являлся абсолютным единством?
Да: в Мыслящей Первопричине различия уже существовали; Действие Души есть всего
лишь осознание этих различий.
В Идеях "первое" и "последнее" не являются категориями времени, и потому время
не присутствует в представлении Души о первых и последних среди них. Существует
очередность: скажем, дерево начинается с корня, растет, и заканчивается кроной,
но тот, кто видит его целиком, начало и конец дерева воспринимает только как
порядковые категории.
И все же Душа (в своем представлении о божественном) поначалу прежде всего ищет
единства, а уже потом - разнообразия; чем же объясняется то, что она сначала
осознает единство, а потом - все остальное?
Объясняется это тем, что единство способности Души к осознанию вполне совместимо
с разнообразием объекта: она не охватывает все свое содержимое одним мысленным
действием; каждое действие само по себе неполно, но все действия ведутся
постоянно; способность существует беспрерывно и результаты ее действия
проявляются во внешней сфере. Объект сам по себе не является единством и потому
может обладать разнообразием, которого у него раньше не было.
2. Но хватит об этом: сейчас мы подошли к вопросу о памяти личности.
Там не будет даже и памяти личности; никаких мыслей о том, что созерцатель
представляет собой какое-то "я" - Сократа, например, - что существуют Разум или
Душа. В этой связи следует постоянно помнить, что в момент созерцательного
видения, в особенности видения очень четкого, мы не осознаем своей
индивидуальности; мы владеем собой, но наша деятельность направлена на объект
видения; словом, мыслитель, и то, о чем он мыслит, стали тождественными;
мыслитель превратил себя в материю, которой должна быть придана соответствующая
форма; под воздействием видения он принимает идеальную форму, и то же время,
потенциально остается самим собой. Это значит, что когда он не думает ни о чем,
он является исключительно самим собой.
Или, если он является самим собой (чистым и простым), то он свободен от всего:
если же, наоборот, он является самим собой (благодаря самообладанию созерцания)
в такой степени, что его можно отождествить со всем, то тогда посредством акта
самоосмысления он одновременно осознает все: в таком случае представление о
самом себе посредством личной деятельности высвобождает осмысление не только
своего "я", но и осмысление Целого; точно так же представление о вещах в целом
формирует представление о личностном "я", поскольку личностное "я" является
частью Целого.
Но разве подобный процесс не вводит в Разумное тот элемент перемен,
существование которого мы только что отрицали?
Ответ состоит в том, что хотя неизменность изначально присуща Мыслящей
Первопричине, но Душа, расположившаяся, так сказать, на границах Мыслящей
Первопричины, подвержена переменам; например, она обладает внутренним движением,
и ни у кого не может быть никаких сомнений в том, что любая вещь,
располагающаяся в непосредственной близости от чего-то неподвижного, попала туда
благодаря переменам, направленным на достижение неизменной цели, и потому не
может быть неподвижна в равной.с этой с целью степени. Да и нельзя считать
настоящей переменой переход от "я" к его составным частям, или от составных
частей к "я"; и в этом случае созерцатель является целым; дуальность
превратилась в единство.
Но неужели Душа даже в Мыслящей Первопричине подчиняется разнообразию,
противостоящему ей и ее содержимому?
Нет: стоит ей только полностью погрузиться в Разумное, как она также обретает
такую же точно неизменность; ибо она обладает тождеством сути: когда она
попадает в эту область, она просто не может не слиться воедино с Мыслящей
Первопричиной из-за своей самоориентации, ибо при подобном стремлении
преодолеваются все промежутки между ними. Душа приближается, она попадает в
унисон, и благодаря этому союзу она становится Целым с Мыслящей Первопричиной, -
но это не означает ее уничтожения; они сливаются, и в то же время остаются
парой. В подобной ситуации не может быть и речи о каких-то переменах или
различных стадиях развития: неподвижная Душа по праву изначального бытия
сосредоточится на своем мышлении и, одновременно с этим, будет обладать
самосознанием; она будет существовать одновременно с Высшим.
3. Но она выходит из этого союза; она не может вынести этого единства,
влюбляется в собственные силы и возможности и жаждет существовать сама по себе;
она стремится во внешнее, появляясь для обретения памяти.
Эту память не следует воспринимать однозначно; есть память о Мыслящей
Первопричине, способствующая возвышению Души; есть память о вещах нашей сферы,
тянущая ее вниз, в нашу вселенную; есть промежуточная память о небесных сферах,
удерживающая Душу и там: но все, о чем она помнит, - это она сама и то, чем она
стремится стать, ибо это воспоминание должно быть либо представлением (то есть,
знанием с тождеством), либо образцом; а в случае с Душой, создание образа - это
не восприятие чего-то в смысле впечатления, а видение и состояние. Поскольку
обладание Души общей суммой вещей является не первичным, а вторичным, то она не
становится всеми вещами в совершенстве (становясь тождественной с Целым в
Разумном); она - житель пограничья, ее место - между двумя областями, и она
стремиться двигаться и в том, и в другом направлении.
4. В том Царстве Душа, благодаря Мыслящей Первопричине, получает возможность
увидеть Добро, которое не то чтобы замкнутое в самом себе, но просто не
дотягивается до Души: то, что стоит между ними не является телом и, стало быть,
не является помехой, и даже если в дело действительно вмешиваются плотские
формы, то это еще не значит, что перекрыты все многочисленные пути от первичного
к третичному.
Если же Душа, наоборот, обращает себя в низшее, то в игру вступает тот же самый
принцип проникновения, и она, посредством памяти и воображения, овладевает
желанной вещью: поэтому память, даже имеющая дело с Высшим, сама Высшим не
является. Конечно, память следует понимать не только как воспоминания, но и как
состояние, вызванное прошлым ощущением или видением. Существует такое явление,
как бессознательное обладание, являющееся более мощным, чем обладание абсолютно
осознанное; абсолютно осознанное обладание - это что-то весьма отстраненное от
"я"; неосознанное обладание очень тесно связано с личностью, и любое стремление
к отождествлению с низкими средствами означает еще большее падение Души.
Если Душа, покидая свое место в Высшем, оживляет свои воспоминания о низшем, то
это значит, что она должна была сохранять их в какой-то форме даже пребывая там,
хотя ввиду деятельности существ того царства они вынуждены были пребывать в
скрытом состоянии: они не могли относиться к навечно усвоенным впечатлениям
(такое представление повлекло бы за собой абсурдные идеи), но были не более чем
потенциальной возможностью, реализованной после возвращения. Когда энергия
Разумного мира перестает сказываться на Душе, она видит то, что она видела в
своем более раннем состоянии, то есть еще до своего очередного посещения
Высшего.
5. Но сила, определяющая память, - является ли и она принципом, посредством
которого Высшее эффективно воздействует на нас?
В любое время, когда мы не можем видеть ту сферу непосредственно, память
является источником ее деятельности внутри нас; когда же мы обладаем подобным
видением, то его присутствие обусловлено тем же самым принципом, благодаря
которому мы можем им пользоваться; этот принцип пробуждает там, где он сам
пробуждается; он один обладает видением того порядка; ибо это видение никоим
образом не дается нам посредством аналогии или силлогических рассуждений о том,
кому принадлежит все вокруг; наша способность рассуждать об Разумных Существах,
конечно, в той степени, в какой такие рассуждения возможны в нашем мире,
относится к тому принципу, который только один и способен созерцать эти
Существа. Стало быть, мы должны, так сказать, пробудиться, и тем самым обрести
видение Высшего, подобно тому, кто, взобравшись на высокую гору и подняв глаза.
видит то, что остается невидимым для оставшихся внизу.
Исходя из вышеизложенного, можно сказать, что память просыпается, когда Душа
покидает высшие сферы: ее первые признаки начинают проявляться при вхождении
души в небесные сферы.
Вполне можно представить, что Душа, спустившись из области Разума в область
небесную и там задержавшись, узнает многие другие души, известные ей по ее
прошлому состоянию - если предположить, как мы уже сказали ранее, что она
сохранила большое количество воспоминаний о своем прошлом состоянии. Узнавание
будет вполне естественным, если небесные тела, в которые помещены эти души,
будут оставаться неизменными; если же предположить, что сферическая форма звезд,
населенных душами промежуточного царства, означает изменения во внешнем виде, то
тогда узнавание произойдет по отличительным свойствам личностей этих душ. В этом
нет ничего фантастического; изменение состояния не означает изменения характера.
Если же души побеседуют друг с другом, то это также будет означать узнавание.
Но что происходит с теми, которые полностью ушли из Разумного?
Они вспомнят те же самые вещи, что и души, оставшиеся в небесной сфере, но их
воспоминания будут менее сильными, поскольку им надо будет еще вспоминать и
другие ощущения, и время сотрет из их памяти большую часть того, что с ними
когда-то случилось.
Но как же сохранить воспоминания о Высшем, если души обратились с познаваемому
чувствами Космосу и должны упасть в эту изменчивую сферу?
Им не нужно падать на самое дно: их движение может быть остановлено в какой-то
точке; и до тех пор, пока они не коснулись самого дна изменчивой области (той
точки, в которой начинается небытие), ничто не может помешать им вновь
подняться.
6. Сказать, что души обладают памятью, которая имеет дело с тем, что было в
прошлом, можно о душах, которые идут вниз, меняют свое состояние; но что могут
помнить души, которым выпал жребий остаться неизменными?
Этот вопрос касается памяти звезд вообще, а также памяти солнца и луны, и имеет
отношение к Всеобщей Душе, пусть даже она и отчаянно занята памятью самого
Зевса.* Изучение этого вопроса влечет за собой исследование и определение актов
понимания и мышления этих существ, если только подобные акты существуют.
____________
* То есть субстанции Души в ее трансцендентальном аспекте.
Что ж, если они, свободные от всех недостатков, не ищут и не сомневаются,
никогда ничего не узнают, ибо всегда все знают - то какое же у них может быть
мышление, понимание, разумное любопытство?
Даже занимаясь делами человечества, они не нуждаются ни в наблюдательности, ни в
методике: у них совсем другой подход к управлению нашими делами, и делами земли
вообще; правопорядок, который является их подарком вселенной, поддерживается
совсем другими методами.
7 Иначе говоря: можно ли сказать, что они видели Бога и не помнят об этом? Ах,
нет: видят Бога постоянно и везде, и до тех пор, пока они его видят, они не
могут сказать себе, что они его видели: подобное воспоминание принадлежит лишь
душам, которые перестали его видеть.
Хорошо, но могут ли они не говорить себе, что не вчера, или в прошлом году, они
обошли вокруг земли, что они прожили вчерашний день или любой другой данный
момент своих жизней?
Их жизнь - вечна, а вечность - это неизменное единство. Для них разбить свое
движение на дни и года - это все равно, что для нас изолировать движение одной
ноги от движения всего тела и пытаться в том, что является единым действием,
обнаружить и то, и это, и пятое, и десятое. Движение небесных существ является
единым движением: это нам, с нашими мерками, кажется, что движений множество, и
это для нас существуют отдельные дни, разделенные ночами. Есть только один день;
нет никакого чередования; не существует ни вчерашнего дня, ни прошлого года.
И все же: разные участки пространства отличаются друг от друга; существуют
различные области Зодиака. В таком случае, почему бы Душе не сказать: "Я
пересекла вот этот участок и сейчас нахожусь на другом?" Кроме того, если она
следит за делами людскими, то сможет ли она не заметить перемен в людях, не
заметить, что они уже не те, кем были, и, соответственно, изменились и существа
и вещи, их окружающие? И разве подобные наблюдения не являются памятью?
8. Однако, нам не нужно сохранять в памяти все, что мы видим; нам не нужно
занимать наше воображение какими-то побочными обстоятельствами; когда вещи, о
которых мы имеем вполне четкое представление, происходят в своей конкретной
форме, то нет нужды (разве что на то будут причины чисто практического свойства)
не останавливаться на нашем знании происходящего и углублять изучение
подробностей его причин, которые все равно являются частью общего знания.
Я распишу это по пунктам:
Первое: все увиденное не обязательно должно держаться буме; ибо, когда объект не
имеет большого значения, или нас лично не касается, то способность к восприятию,
стимулируется различиями между находящимися в поле зрения объектами, действуя
независимо от воли и только она одна получает впечатление. Душа не воспринимает
эти различия, если ей это не нужно. Помимо всего прочего, когда действие Души
направлено к другому порядку, то она должна отбросить абсолютно все воспоминания
о вещах, которые уже прошли, и которые не стали частью знания даже тогда, когда
были актуальны.
Второе: к обстоятельствам, абсолютно случайным, не следует применять способность
к созданию образов, и даже если такое и случится, то их не следует запоминать
или подвергать тщательному рассмотрению, ибо, на самом деле, впечатление о любом
таком обстоятельстве не влечет за собой осознания. Так, при нашем движении по
земле, если только для нас не имеет особого значения тот факт, что мы сначала
миновали этот, а затем тот участок дороги, или если для нас не имеет особого
значения то, что мы вышли из какой-то определенной точки, мы не замечаем, или
даже не осознаем существования различных отрезков нашего пути. Точно также, если
для нас не имеет значения цель нашего путешествия, если нас интересует только
само движение, то мы не будем себя спрашивать, в какой именно точке мы
находимся, или какой отрезок пути мы уже преодолели; если перед нами стоит
задача просто двигаться, а не контролировать длительность движения, и не делать
ничего, что вынуждало бы нас думать о времени, то минуты и часы не будут
сохраняться в наших умах.
И, наконец, третье: общеизвестно, что в том случае, когда предпринятое действие
полностью понятно и нет причин опасаться отклонений от нормы, то отпадает
необходимость следить за деталями; если процесс неуклонно повторяется без каких
бы о ни было изменений, то проявление внимания к неизменным деталям является
пустой тратой времени.
То же самое относится и к звездам. Они перемещаются от точки к точке, но они
выполняют свою задачу, а не просто пересекают преодолеваемое ими пространство;
видение вещей, возникающих у них на пути, само путешествие, их не волнует: когда
что-либо возникает перед ними, то это случайность, не имеющая особого значения,
ибо их внимание приковано к большим объектам; более того, любая из них неизменно
путешествует по одному и тому же неизменному пути; опять же, даже если
предположить существование времени, то их не интересует, сколько именно
потрачено на преодоление того или иного участка пути. Все это воспринимается как
данность, и нет никакой нужды в том, чтобы они запоминали места, которые прошли,
или времена, которые прожили. Кроме того, жизнь одушевленных звезд является
одной тождественной вещью (поскольку все они едины во Всеобщей Душе), и потому
само их движение в пространстве основано на тождестве и превращается уже не в
пространственное, а в жизненное движение, движение одного живого существа, чье
действие направленно на него самого, существа, которое для всего, что находится
вне его, пребывает в состоянии покоя, но на самом деле пребывает в движении
благодаря своей внутренней, вечной жизни. Или мы можем сравнить движение
небесных телодвижением группы танцоров; если танец - это нечто, что должно
когда-либо закончиться, то есть танец, исполненный полностью, является
совершенством, в то время, как его отдельные части совершенством быть не могут;
но если танец бесконечен, то это - бесконечное совершенство. А если он является
вечным совершенством, то не существует тех точек в пространстве и времени, в
которых он достигает совершенства; стало быть, он не будет заботиться о том,
чтобы достичь этого в любой из них; он не будет измерять пространство и время;
он не будет ничего помнить ни о пространстве, ни о времени.
Если звезды проживают свою благословенную жизнь в том видении жизни, какое
свойственно их душам, и если, благодаря силе стремления их душ к единству, и
благодаря свету, которым они сами освещают все небеса, они подобны струнам лиры,
которая, будучи настроенной, играет мелодию по нотам природы: если таков путь
движения всех небес и составных частей в их связи с целым - если звездная
система двигается как единое целое, и каждая часть двигается по своему
собственному пути, но к одной и той же цели, хотя каждая и находится на своем
конкретном месте, - тогда наша теория больше чем достоверна: яснее ясного, что
жизнь небесных тел есть нерушимое единство.
9. Но Зевс - наводящий порядок правитель, хранитель и распорядитель, вечно
обладающий царственной душой и царственным разумом,* производящий все на свет
посредством своего Провидения и повелевающий всеми по мере их появления,
управляющий всем по плану и системе, открывающий космические периоды, многие из
которых уже завершены - ну разве не ясно, что при таком разнообразии задач, Зевс
неизбежно должен помнить все периоды, их количество и их различные качества?
Если он планирует будущее, рассчитывает каким оно должно быть, то разве не он
должен быть повелителем всех воспоминаний, если является повелителем сотворения?

____________
* Филеб 30d. Под Зевсом подразумевается Всеобщая Душа.
Даже память Зевса о космических периодах является сложным вопросом: это вопрос
об их нумерации и его знании их количества. Определенное количество периодов
означало бы, что Целое имеет начало во времена (что не так); если же количество
периодов безгранично, то тогда Зевс не может знать количества результатов своего
труда.
Ответ заключается в том, что он будет знать, что он является единством вечно
живущим одной и той же жизнью и в этом смысле безграничным: и его знание этого
единства не будет знанием чего-то, на что смотрят со стороны, но знанием чего-то
объятого истинным знанием, ибо оно, не ведая пределов, обитает внутри него
самого, - или, если точнее, вечно следует за ним, - и видимо живущим внутри
него; Зевс знает свою собственную безграничную жизнь, и, в этом знании, знает
деятельность, распространяющуюся от него на Космос; но он знает это в ее
единстве, а не в ее развитии.
10. Упорядочивающий принцип двухслоен: есть принцип, известный как Демиург, и
есть Душа Целого; когда мы говорим о Зевсе, то в одном случае мы имеем в виду
Демиурга, а в другом - принцип, управляющий Вселенной.
Когда, говоря о Зевсе, мы имеем в виду Демиурга, то мы должны отбросить все
мысли о различных периодах и каком-то процессе, и признать существование одной
неизменной, и неподвластной времени жизни.
Но жизнь в Космосе, жизнь, которая несет в себе основной принцип Вселенной еще
не до конца разъяснена; действует ли она без всякого расчета, не задумываясь над
тем, что ей следует сделать?
Да: то, чему быть, предстает перед Космосом полностью сформированным и
приведенным в порядок без всякого приведения в порядок: упорядоченные вещи - это
вещи, которые просто из небытия пришли в бытие; принцип, который произвел их на
свет, является самим порядком; это сотворение является деянием души, связанной с
неизменной и вечной мудростью, отражение которой в этой душе и есть Порядок.
Мудрость неизменна, и, стало быть, не может быть никаких перемен в душе, которая
ее отражает, душа не может то быть повернутой к мудрости, то усомнившись,
отвернуться от нее; неослабная душа выполняет свою неизменную задачу.
Ведущим принципом Вселенной является единство, и этот принцип господствует
постоянно, никогда не уступая своего доминирующего положения. Что может
послужить источником такого многообразия основных принципов, которое может
вылиться в соперничество и замешательство? И это царящее единство должно всегда
хотеть одного и того же: может ли оно хотеть вещь сейчас, а другую - потом,
заметьте: с развитием этой Души, по существу единства, не должно быть связано
никакого замешательства. Несомненно, Целое - вещь многообразная, поскольку у
него есть различные части, и они борются друг с другом, но это еще не значит,
что у него должны быть какие-то сомнения насчет своего поведения; Душа получает
свою сущность не от своих крайностей и не от своих составных частей, но от
Первичных; ее источник находится в Изначальном, и оттуда, по пути, на котором
нет никаких препятствий, она перетекает в общую сумму всех вещей, даруя
благодать и доминируя, поскольку она остается той же самой вещью, занятой
выполнением одной и той же задачи. Предположить, что она может преследовать
сначала одну цель, а потом - другую, означает поставить вопрос о том, откуда
происходит такая перемена: кроме того, Душа должна была бы испытывать сомнения в
своих действиях; сама ее работа, Космос, была бы не так хорошо выполнена по
причине неуверенности, которую бы вызвали подобные сомнения.
11. Об управлении Космосом принято думать, как о живом единстве: есть действие,
определенное тем, что внешне, и оно имеет отношение к частям, и есть действие,
определенное внутренним и законом; так врач, прописывающий только лекарства
наружного применения и лечащий только пораженные болезнью части тела, зачастую
поставлен в тупик и вынужден заняться всевозможными расчетами, в то время как
Природа действует на основании закона и в размышлениях не нуждается. И поскольку
Космос является вещью, требующей управления собой, его правитель будет идти не
по пути врача, а по пути Природы.
И в случае со Вселенной, управление в целом является более легким делом, ввиду
того факта, что Душа актуально ограничивает части живого единства, всеми
членами, которого она руководит. Ибо все существующие во Вселенной Виды
подчиняются одному Виду, за которым они следуют, под который они подстраиваются,
из которого они развиваются, из которого они вырастают, точно так же, как Вид,
проявившийся в одной ветви, подчинен Виду, проявившемуся в дереве, как в целом.
Так есть ли место для размышлений, расчетов, памяти там, где мудрость и
знания-вечны, постоянно присутствуют, доминируют и управляют одним и тем же
неизменным процессом?
Тот факт, что творение многолико и раздираемо противоречиями, не может служить
основанием для мысли, что и Творец тоже многообразен и противоречив. Напротив,
чем разнообразнее плоды труда, тем с большей уверенностью можно говорить о
неизменности творца: даже вызванные природой события, которые происходят с одним
и тем же животным, многочисленны и не одновременны; существуют возрастные
периоды, каждый из которых отмечен приметами развития - появлением рогов,
волосяного покрова, развитием молочных желез, достижением высшей точки жизни,
воспроизводством, - но это не значит, что принципы, изначально определенные
природой существа, отменяются; есть процесс роста, но нет никаких изменений в
изначальном принципе. То, что в основе разнообразия лежит однообразие,
подтверждается тем фактом, что принцип-родитель в точности проявляется в
принципе-потомстве. Значит, у нас есть основания полагать, что оба они объяты
одной и той же мудростью, и мудрость эта является неизменной мудростью Космоса,
взятой, как целое; она многослойна, разнообразна, и в то же время проста, она
возвышается даже над самыми развитыми из живых существ, и в себе содержит не это
многообразие, но и неизменный и единственный Принцип Разума,* сконцентрированную
общую сумму вещей: если бы она не была сразу всеми этими вещами, то тогда
существовала бы мудрость разных частей, а не мудрость общей суммы, вселенское
живое существо (физический Космос).
____________
* Эквивалентно Мыслящей Первопричине.
12. Наши оппоненты могут утверждать, что все многообразие и развитие является
работой Природы, но подобная теория, поскольку в целом существует мудрость,
подразумевает способность Природы к рассуждениям и запоминанию.
Но это есть типично человеческое заблуждение, представлять мудростью то, что на
самом деле мудростью не является, и искать мудрость, чтобы стать самой
мудростью. Ибо чем же еще может быть мышление, как не борьбой, попыткой найти
правильный путь, обрести подлинный и порожденный настоящим существом принцип?
Мыслить - это все равно, что играть на арфе, чтобы достичь высот этого
искусства, или все равно, что тренироваться чтобы достичь мастерства в спорте,
или все равно, что учиться, чтобы овладеть знаниями. То, чего ищет мыслитель, у
мудреца уже есть: короче говоря, мудрость - это состояние существа, обладающего
гармонией. Задумайтесь над тем, что происходит, когда кто-нибудь завершает
мыслительный процесс: стоит нам только найти правильный путь, как мы перестаем
думать: мы успокаиваемся, потому что мы обрели мудрость. И тогда, если мы
отнесем основной принцип Всего к мыслителям, то мы должны будем приписать ему
размышления, сомнения и воспоминания, которые связывают с настоящим и будущим;
если же мы его отнесем к мудрецам, тогда его мудрость представляет собой покой
обладания (стало быть, он свободен от поисков, и значит от воспоминаний).
Опять же, если основной принцип знает будущее - а он должен знать тогда,
несомненно, он будет знать и то, каким именно образом это будущее придет; а если
он это знает, то зачем ему нужно думать о нем, или сопоставлять прошлое с
настоящим? И, конечно, такое значение будущего если допустить его существование
- не имеет ничего общего со знанием гадалок: причинные принципы просто уверены в
том, что данная вещь действительно появится на свет, эта уверенность присуща
всеобщим распорядителям, которые выше колебаний и сомнений; это знание является
их составной частью и потому постоянно. В общем, знание будущего - идентично
знанию настоящего; это - знание, пребывающее в состоянии покоя, знание, которое
стоит выше процесса мышления.
Если основной принцип Вселенной не знает будущего, которое он же и должен
создать, то он не может создавать осознанно и целенаправленно; он будет
создавать, так сказать наугад. Поскольку такого быть не может, то он должен
создавать в соответствии с каким-то определенным стабильным принципом; стало
быть, его творения обретут формы, содержащиеся в нем самом; никаких вариаций
быть не может, потому что, если бы они были, то могли бы быть и неудачи.
Сотворенная Вселенная будет разнообразной, но содержащиеся в ней различия будут
порождены не ее собственными действиями, а подчиненностью высшим принципам,
которые в свою очередь, порождены творящей силой, так что все управляется рядами
Принципов Разума: значит, творящая сила никоим образом не подвержена тяге к
экспериментам, она не ведает ни сомнений, ни озабоченности, то есть не
испытывает всего того, из-за чего управление Целым, некоторым умам
представляется весьма сложной задачей. Ведь озабоченность подразумевает собой
занятие чуждым делом, справиться с которым может не хватить сил; но там, где
творящая сила царит безраздельно, ей не нужно думать ни о чем, кроме как о себе
и своей воле, то есть о своей мудрости, ибо воля такого существа - это и есть
его мудрость. Значит, здесь к творению не предъявляется никаких требований,
поскольку мудрость, которая им занимается, взята не откуда-то со стороны, а
представляет собой "я" самого Творца, но который не нуждается в чем-то, что
находится вне его, и стало быть, не нуждается ни в размышлениях, ни в памяти,
которыми пользуются внешние силы.
13. Но в чем же заключается разница между Мудростью, которая вот таким вот
образом управляет вселенной, и принципом, известным, как Природа?
Во Всеобщей Душе Мудрость стоит на первом месте, в то время, как Природа - на
последнем; ибо Природа есть образ этой Мудрости, и находясь в Душе на последнем
месте, она содержит только последнее отражение Принципа Разума: мы можем себе
представить толстую восковую печать, изображение на которой вырезано настолько
глубоко, что присутствует на обеих сторонах печати, но на одной стороне оно
предельно четкое, а на другой - едва заметное. Стало быть, Природа ничего не
знает, - она просто создает: то, что у нее есть, она автоматически передает
следующему за ней принципу; и эта передача в материальную сферу и составляет ее
творящую силу: ее действие подобно действию какого-то нагретого предмета,
который сообщает другому предмету, лежащему в непосредственной близости от него,
принцип, проводником которого он является, и нагревает и тот, другой предмет, но
только в меньшей степени.
Значит, Природа, являясь всего лишь проводником, не обладает даже способностью к
созданию образов. В Душе находится мышление, стоящее выше воображения; а
воображение стоит на полпути между мышлением и впечатлением, на которое только и
способна Природа. Ибо Природа не обладает восприятием или осознанием чего-либо;
воображение (способность к созданию образов) обладает осознанием внешнего, ибо
она позволяет тому, что принимает образ, получить знание об испытанном ощущении,
в то время, как мышление может также и создавать - и само по себе, и посредством
действия, порожденного его собственным принципом действия.
Таким образом, Мыслящая Первопричина обладает Душой Целого, которая вечно ему
внемлет; в этом и состоит жизнь Души; ее сознание есть ее размышление о том, что
вечно стоит перед ней; то, что оттуда перетекает в Материю и там проявляется,
является Природой, вместе с которой - или даже немного раньше ее - возникают
ряды настоящего бытия, ибо все в этом порядке представляют собой последний ряд
разумного порядка, и первый ряд порядка подражательного.
Кардинальная разница между Природой и Душой заключается также и в том, что
Природа воздействует на Материю и сама подвергается ее воздействию: а душа,
близкая к Природе, но стоящая выше нее, на Материю воздействует, но сама ее
воздействию не подвергается; и существует еще более высокий аспект (Чистый
Разум), который не воздействует ни на тело, ни на Материю.
14. Материальное, приведенное таким образом Природой в бытие, создает
элементарные материалы вещей, но что тогда можно сказать о животных и
растительных формах? Должны ли мы думать о них, как о вместилищах Природы? Свет
уходит и в воздухе не остается и его следа, поскольку свет и воздух существуют
каждый сам по себе и никогда не соединяются; не таковы ли отношения Природы и
сформированного объекта?
Скорее, такая связь существует между огнем и объектом, который он нагревает:
огонь отступает, объект сохраняет определенное тепло, отличное от тепла огня, и
это тепло, так сказать, является собственностью нагретого объекта. Ибо, форма,
которой Природа наделяет созданный ею объект, должна быть признана формой, резко
отличающейся от самой Природы, хотя при этом встает требующий ответа вопрос, не
существует ли помимо этой специфической формы форма промежуточная, - звено,
связывающее специфическую форму с Природой, общий принцип.
Итак, мы достаточно ясно определили разницу между Природой и Мудростью, живущими
в Целом.
15. Но тут возникает следующая проблема: Вечность является характерной чертой
Мыслящей Первопричины, время - характерной чертой Души - ибо мы утверждаем, что
время существует прежде всего в деятельности Души и порождено Душою, - и,
поскольку время является делимой вещью и, в отличие от вечности, соответствует
своему прошлому, то не значит ли это, что создающая его деятельность тоже должна
быть делимой вещью, и что связь с прошлым подразумевает наличие памяти даже у
Всеобщей Души? Мы повторяем: тождество принадлежит вечности, время должно быть
материалом разнообразия; в противном случае, мы не смогли бы отличить их друг от
друга, тем более, что мы отрицаем вероятность каких-бы то ни было перемен-в
самой деятельности Души.
Может ли нас выручить теория, гласящая, что хотя человеческие души (подвластные
переменам, причем даже переменам в худшую сторону) живут во времени, но Душа
Целого, создатель времени, сама времени неподвластна? Но если она живет не во
времени, то что побуждает ее создавать именно время, а не вечность?
Ответ должен заключаться в том, что царство, которое она создает - это не
царство вечных вещей, объятых временем: просто дело в том, что души (подчиненные
Всеобщей Душе или являющиеся ее составными частями) сами во времени не живут - в
нем существуют лишь некоторые их ощущения и творения. Ибо душа-вечна и
существовала уже тогда, когда времени еще не было; и то, что живет во времени,
принадлежит к более низкому порядку, чем тот порядок, в котором живет само
время; время охватывает то, что живет во времени точно так же, как и место и
число охватывают то, что живет в месте и в числе.
16. Но если в Душе вещь следует за вещью, если ее творения можно поделить на
более ранние и более поздние, если она творит во времени, тогда она должна быть
обращена в будущее; а если она обращена в будущее, то она должна быть обращена и
в прошлое?
Нет: понятия "первый" - "последний" существуют только для созданных ею вещей; в
ней самой ничто не может уйти в прошлое; как мы уже говорили, все в ней является
одним одновременным объединением Мыслящей Первопричины. В сотворенных вещах
одновременность исчезла, а вместе с ней исчезло и тождество места: руки и ноги,
пространственно единые в Принципах Разума, в царстве чувств отделены друг от
друга. Конечно, разделенность существует даже в том, идеальном царстве, но это
разделенность характерных черт, подобная разделенности приоритетов.
Что ж, разделенность можно определить как простое различие: но чем объяснить
очередность, если только не деятельностью какого-то высшего упорядочивающего
принципа, в результате которого просто не может не возникнуть строгая
очередность?
Такой принцип должен существовать, в противном случае, все существовало бы
одновременно; но данный вывод оправдан лишь в том случае, если порядок и
упорядочивающий принцип - это разные вещи; если упорядочивающий принцип это
Изначальный Порядок, то тогда не может быть строгой очередности; есть просто
творение одной вещи вслед за другой. А существование строгой очередности
подразумевает то, что упорядочивающий принцип обращен к Порядку, и, стало быть,
сам Порядком не является.
Но каким образом Порядок и то, что этот порядок создает, могут быть одним и тем
же?
Дело в том, что упорядочивающий принцип является не соединением материи и идеи,
а душой, чистой идеей, силой и энергией, уступающей только Мыслящей
Первопричине; кроме того, очередность есть состояние самих вещей, происходящее,
как и они, из этого всеобъемлющего единства. Упорядочивающая душа остается
чем-то высшим, центром, от которого беспрерывно расходятся круги, ни на
мгновение не теряющие связи с этим центром.
Всю эту схему можно изобразить следующим образом: центр - Добро, неподвижный
круг - Мыслящая Первопричина, круг в движении - Душа, ее движение есть ее
желание; Мыслящая Первопричина вечно охватывает то, что находится за пределами
бытия; Душа должна стремиться к этому; сфера Вселенной, ввиду того, что она
обладает стремящейся к этому Душой, сама стремится к тому, что соответствует ее
природе: такие же возможности могут быть и у тела, а гонка за желанной целью
напоминает охоту в месте, выход из которого для преследуемого объекта закрыт;
это - круговое движение, беспрерывное возвращение на одну и ту же тропу, -
короче говоря, это замкнутый круг.
17. Но как же так получается, что в то же самое время интуиция и Принципы Разума
Души, не находятся в такой же безвременной форме внутри нас: в нашей сфере,
последний по порядку превращается в последнего по времени, что и приводит ко
всем этим сомнениям?
Может быть причина в том, что внутри нас находится большое количество
приказывающих и исполняющих принципов и нет господствующего единства?
Это состояние и более того, факт, что наши умственные деяния идут друг за другом
в соответствии с очередностью наших потребностей, которые возникают не сами по
себе, а в результате изменений в окружающем нас мире; стало быть, воля меняется
в соответствии с новой потребностью и в результате воздействия на нее внешнего
мира, которое он осуществляет посредством череды вещей и событий.
Разнообразие повелевающих принципов должно означать разнообразие образов,
сформированных в способности к созданию образов, образов, не исходящих из одного
внутреннего центра, а, ввиду разницы в происхождении и месте действия, чуждых
друг другу, и тем самым принуждающим "я" к определенным движениям и действиям.
Когда способность к желанию возбуждена, происходит представление объекта - вид
ощущения чего-то в изображении и звуке, - которое влечет нас броситься за ним в
погоню: личность, в зависимости от того, сопротивляется ли она этому влечению,
или отдается ему, обязательно выводится из равновесия. Такое же беспокойство
причиняют жажда мести и плотские потребности; любое ощущение вносит свои
изменения в наше умственное состояние; потом теряется представление о добре и
возникает нерешительность души (человеческой души), тянущей человека во всех
направлениях; а взаимодействие этих беспокоящих факторов приводит к еще большему
замешательству.
Но действительно ли разнообразие суждений воздействует на самое высокое в нас?
Нет: сомнение и смена понятий представляют собой Объединение (душу-аспект в
контакте с телом); и все же, здравомыслие этого высшего ослабевает, будучи
помещенным в эту смешанную массу; нельзя сказать, что оно деградирует в самой
своей природе: скорее, его ситуация схожа с ситуацией человека, который выступая
перед многолюдным собранием, дает самый умный совет, но не может заставить
других прислушаться к нему; толпа внемлет самым наглым и громкоголосым, а умный
человек замолкает, не в состоянии ничего поделать, подавленный ревом ораторов,
обладающих значительно более низкими, чем у него, умственными способностями.
Самый низкий человеческий тип демонстрирует и самую примитивную природу; такие
люди подобны компосту и вызывают в памяти некоторые примитивные политические
организации; средний тип - это граждане, которые не позволяют, чтобы худшие
чувства в них возобладали над лучшими; высший тип - это аристократы жизни,
освободившиеся от всего плохого, что есть в человечестве, и послушные только
лучшим его проявлениям; высочайший тип человек, который довел себя до такого
состояния, что в нем один единственный принцип повелевает всеми остальными -
этого человека можно сравнить с городом-государством, разделенным на две части,
верхним городом, и, удерживаемый в его руках, город низших элементов.*
____________
* Государство VIII, 557а; Политик IV, 1295а 25ff
18. Остается вопрос о том, обладает ли тело своей собственной силой - то есть
такой, которая, выйдя из Души, живет в определенной индивидуальности, - или же,
все, что у него есть, является той самой Природой, о которой мы все время
говорим, высшим принципом, который вступает с ним в связь.
Конечно же, тело, вместилище души и природы, даже внутри самого себя не может
существовать также, как существуют бездушные формы: оно не может сравниться даже
с воздухом, пронизанным светом, оно должно быть подобно воздуху, сохраняющему
тепло; тело, содержащее животную или растительную жизнь, должно содержать
какую-то тень души; и вот это тело, видоизмененное таким образом, что оно стало
местом пребывания физических страданий и удовольствий, возникает перед нами,
настоящими человеческими существами, чтобы дать нам знание без эмоции. Под
"нами, настоящими человеческими существами", я понимаю высшую душу, ибо,
несмотря ни на что, видоизмененное тело не чуждо нашей природе, а привязано к
ней, и по этой причине является предметом наших забот; "привязанное" - ибо оно -
это не мы, но мы от него не свободны; оно - помощник и вассал человеческого
существа; "мы" означает принцип-повелитель; "наше", если толковать это слово в
том же смысле, объединение: и именно по этой причине нам не все равно,
испытывает ли оно боль, или получает удовольствие, причем нам не все равно в той
степени, в какой мы слабы, а не сильны, в какой отдаемся нашим страстям, а не
стремимся к освобождению от них, считая тело наиболее достойным аспектом нашего
бытия.
Удовольствие, боль и тому подобное не должны приписываться одной только Душе, но
также и видоизмененному телу и еще чему-то промежуточному между душой и телом,
состоящему из них обоих. Единство - независимо: таким образом, тело, само по
себе, безжизненная вещь, не может испытывать никаких страданий - его распад
причиняет вред не телу, а лишь его единству, отделенной от тела душе даже распад
не грозит и в силу самой своей природы она надежна защищена от зла.
Но когда две разные вещи искусственно соединяются в одну, то, вероятно, они
испытают боль в силу того простого факта, что они неспособны к сотрудничеству,
Речь, конечно, идет не о двух телах; вопрос однородности, а я говорю о двух
природах, когда одна природа стремится объединиться с другой, отличной от нее
порядком бытия, - низшее принимает участие в высшем, но способно усвоить лишь
очень малую его часть - тогда первоначальная дуальность становиться единством,
но единством, стоящим на половине пути между тем, что было низшим и тем, что
низшее не смогло усвоить, то есть, единством, испытывающим неприятности; союз
искусственен и непрочен, и постоянно колеблется то в одну, то в другую сторону;
итак, общее парит между высшим и низшим, и, будучи обращено вниз, испытывает
страдания, но, будучи направлено вверх, стремится к полному единению.
19. Итак, то, что мы знаем как "удовольствие" и "боль", может быть определено
следующим образом: боль - это наше восприятие испорченного тела, лишенного
образа Души: удовольствие-это наше восприятие живой оболочки, в которую образ
Души возвращен, чтобы вести гармоничную плотскую деятельность. Болезненные
ощущения происходят в этой живой оболочке; но его восприятие относится к
чувственному аспекту Души, который, располагаясь по соседству с живым телом,
чувствует перемену и дает об этом знать принципу (способности к созданию
образов), в который ощущения, в конце концов, и вливаются; потом тело чувствует
боль, или, по крайней мере, оно поражено: таким образом, при ампутации, когда
тело режут, процесс резания - это событие внутри материальной массы: но боль
чувствуется в этой массе потому, что эта масса не является чистой и простой, а
существует при определенных (не материальных) условиях; именно эта
видоизмененная субстанция и ощущает боль, а Душа чувствует ее в силу того, что
мы привыкли называть родством.
И душа, сама не будучи задетой, чувствует материальные условия в каждой точке
своего бытия, и, стало быть, способна сообщить каждое состояние именно той
точке, в которой состоялось ранение или болевое ощущение, Если бы сама Душа была
задета, то в виду того, что она присутствует как целое в каждой точке тале, она
разнесла бы боль по всему телу, и мучилась бы как одно целое существо, то есть,
не смогла бы узнать, какой именно участок поражен; она смогла бы сообщить только
то, что боль ощущается там, где она присутствует - а присутствует она во всем
человеческом существе. Дела обстоят так, что когда у человека болит палец,
человек страдает, потому что страдает один из его членов; мы считаем его
страдальцем, потому что у него болит палец, точно так же, как мы считаем его
честным, потому что у него невинные глаза.
Но сама по себе боль присутствует только в пораженном органе, если мы не будем
понимать под болью послеболевые ощущения, о чем можно сказать только то, что
беспокойство подразумевает и восприятие беспокойства. Но мы не можем определить
восприятие беспокойства, как само беспокойство; оно является знанием о
беспокойстве, и, будучи знанием, само оно не страдает, ибо в противном случае,
оно не смогло бы передавать правдивую информацию: гонец, который сам страдает и
бурно переживает какое-то событие, он либо не передаст послание, либо передаст
его неверно.
20. Что верно для плотских боли и удовольствия, то верно и для плотских желаний;
их происхождение также следует отнести на счет того, что находится на половине
пути, то есть на счет той видоизмененной материальной природы.
Невозможно себе представить, чтобы обезличенное тело могло испытывать голод или
стремление достичь какой-то цели, и точно так же нельзя себе представить, чтобы
чистая душа могла беспокоиться об успехе и поражении; все это относится к
конкретному телу, которое, однако, стремится стать чем-то еще, и поэтому
приобретает беспокойное движение, неизвестное Душе, и в силу этого приобретения
вынуждено стремиться к различным объектам, на поиски, как того требуют его
меняющиеся состояния, то сладкого, то горького, то огня, то воды, то есть всего
того, чтобы его бы совершенно не волновало, не коснись его жизнь.
В случае с удовольствием и болью мы показали, каким образом вслед за
возникновением беспокойства возникает знание о нем, и Душа, стремясь отдалиться
от того, что вызывает подобное состояние, взывает к отходу, на необходимость
которого по своему уже указал поврежденный член. То же самое происходит в случае
с желанием: знание содержится в ощущении (чувственном аспекте Души) и в
следующем, более низком аспекте, который определяется как "Природа" и несет
образ души в тело; эта Природа знает полностью сформированное желание, которое
является высшей точкой не совсем еще сформировавшегося желания тела; ощущение
знает образ, запечатленный в Природе; и, с момента возникновения ощущения, Душа,
которая одна знает, что надо делать и действует, иногда помогая, иногда
наоборот, сопротивляясь, не контролируя и не обращая внимания ни тому, что
породило желание, ни тому, что это желание питает.
Но, тогда, почему существуют два аспекта желания; почему тело, как определенное
живое существо (живая общность) не может быть единственным жаждущим?
Потому что в человеке существуют две отличные друг от друга вещи: Природа и
тело, которое посредством природы и стало живым существом: Природа выше
конкретного тела, которое является ее творением - Природа его создала и придала
ему форму; Природа не может порождать желаний; они являются принадлежностью
живого тела, сталкивающегося с житейскими невзгодами и радостями, и, при
возникновении беспокойства, стремящемуся изменить свое состояние, - заменить
боль удовольствием, бедность богатством; Природа должна быть подобна материи,
угадывающей желания своего страдающего ребенка и стремящейся успокоить его и
снова прижать к своей груди: стремясь найти лекарство, она, из-за своей
озабоченности страданиями ребенка, сама начинает испытывать то же самое желание.

В общем можно сказать, что изначальное желание возникает у живого тела: Природа
испытывает желание, потому что его испытывает живое тело; право принятия решения
о том, удовлетворить или нет это желание, принадлежит высшей душе.
21. То, что существует определенный аспект человеческого существа, в котором и
зарождается желание, доказано посредством наблюдений за человеком на разных
стадиях его жизни: в детстве, в юности, в зрелом возрасте, человек,
соответственно, испытывает различные плотские желания; желания могут меняться в
зависимости от того, здоров человек или болен, хотя психическая способность
всегда остается неизменной; нет никаких сомнений в том, что разнообразие желаний
человеческого существа проистекает из того факта, что оно является материальным
существом, подверженным всевозможным превратностям жизни.
Однако, не всегда, даже когда речь идет об удовлетворении самых насущных
плотских потребностей, желание разгорается в полную силу одновременно с
появлением того, что мы называем импульсом; оно может не принять идею о еде или
питье до тех пор, пока Разум не скажет свое слово; то есть, мы видим, что
желание-определенный его уровень, существующий в живом теле продвигается в
направлении определенного объекта, а Природа (низший аспект Души) отказывается
ему в этом помогать или одобрить его движение, и, будучи единственным арбитром,
который может решить, что уместно, а что - нет, отбрасывает то, что не
согласуется с естественными потребностями,
Нам могут сказать, что смена состояний тела является достаточным объяснением
смены желаний в способности к рождению желаний; но для этого потребуется
продемонстрировать, что смена состояния данного существа может вызвать смену
желаний у другого существа, которое от удовлетворения данного желания ничего не
получает: ведь это не способность к рождению желаний получает удовольствие от
пищи, воды, тепла, или ликвидации избытка чего-либо, или от восполнения
недостатка чего-либо; все это касается одного лишь тела.
22. А что можно сказать о растительных формах? Должны ли мы проводить границу
между неким материальным "эхо" и принципом, издавшим звук, породивший это "эхо",
- принципом, который в нашем случае называется тенденцией или желанием, а в их
случае - ростом? Или мы должны думать, что хотя питающая растения земля и
содержит принцип желания в силу того, что она содержит душу, но царству растений
доступен лишь самый слабый отблеск этого желания?
Для начала нужно определить, что за душа содержится в земле.
Та ли это душа, которая пришла из сферы Целого, попавшее на землю излучение,
того, что Платон, похоже, считает единственной вещью, изначально обладающей
душой?* Или мы должны обратиться к другому фрагменту из его сочинений, в котором
он описывает землю, как старейшего из небесных богов, и приписывает ей обладание
особой, только ей свойственной душой?
____________
* Тимей 34b, 40с
Действительно, трудно понять, как земля могла бы быть богом, если бы она не
обладала такой вот особой душой: но все дело остается запутанным, поскольку
утверждения Платона если и не заводят в тупик, то и не выводят из него. Лучше
всего начать с тщательного исследования этого вопроса.
То, что земля обладает растительной душой, можно не сомневаться, поскольку земля
покрыта растительностью. Но мы видим, что земля порождает и животных; в таком
случае, почему мы не можем заявить, что земля сама является животным? И если она
является животным, и при этом является далеко не маленькой частью Целого, то не
правдоподобным ли будет предположение, что она обладает Мыслящей Первопричиной,
посредством которой она и сохраняет свой ранг бога? И если это верно для любой
из звезд, то почему это не может быть верно для земли, живой части живого
Целого? Мы не можем думать, что ее существование поддерживается чуждой душой, и
что она неспособна содержать соответствующую ей душу.
Почему эти огненные небесные тела могут быть вместилищем души, а Земля шар -
нет? Звезды тоже материальны, и при этом у них нет плоти, крови, мускулов, и
податливого материала земли, который помимо всего прочего очень разнообразен по
содержанию и содержит все телесные формы. Если в качестве возражения нам могут
указать на неподвижность земли, то на это можно ответить, что в данном случае
речь идет всего лишь о пространственном движении.
И каким образом земля может обладать восприятием и ощущением (обладание душой
подразумевает и обладание ими)?
Ну а в какой форме ими обладают звезды? Способность чувствовать не является
принадлежностью плотской материи; для восприятия душе не требуется тело;
наоборот, это телу требуется душа, чтобы оно могло существовать и действовать:
рассудок (основа восприятия) - принадлежит душе, которая приглядывает за телом,
и, на основе опыта, формирует решения.
Но нас попросят рассказать, что это за опыт, полученный землей, на основании
которых земля-душа формирует свои решения; конечно же, растительные формы, до
тех пор, пока они принадлежат земле, не имеют ни ощущений, ни восприятия:
посредством чего могут иметь место ощущения, коль скоро (нам так скажут)
ощущения без органов - это слишком смелое предположение. Кроме того, какую
пользу это чувство-восприятие принесет Душе? Это не обязательно должно быть
знание: ведь одного сознания мудрости конечно же достаточно для существ, которые
не могут получить никакой пользы от своих ощущений?
Этот аргумент не может быть принят: те, кто его выдвигают, не принимают во
внимание ту мысль, что, помимо практической пользы, объекты чувств предоставляют
возможность узнать, какие из них доставляют удовольствие: ведь мы сами получаем
удовольствие от того, что смотрим на солнце, небо, звезды, пейзаж, только для
того, ради того, чтобы ими полюбоваться. Но к этому вопросу мы вернемся позднее:
а в настоящий момент мы (предположив, что земля обладает восприятием и
ощущениями) спросим, какие объекты она воспринимает и каким образом она это
делает? Чтобы ответить на этот вопрос, нам нужно справиться с определенными
сложностями, и прежде всего решить, может ли земля иметь ощущение, не имея
органов, и направлено ли это ощущение на достижение какой-то необходимой цели
даже тогда, когда случайно оно может дать и другие результаты.
23. Принцип первый:* знание чувственных объектов есть деяние Души, или живого
соединения, которое начинает осознавать качество определенных материальных
существ, и усваивать представленные в них Идеи.
____________
* Плотин возвращается к вопросу о состояниях чувственного восприятия вообще.
Это понимание должно принадлежать или Душе изолированной, действующей в
одиночку, или Душе, соединивше








IV.8 О НИСХОЖДЕНИИ ДУШИ В ТЕЛА
1. Так случалось много раз: как бы восходя из собственного тела в самого себя,
самососредоточившись и отвратившись от всего внешнего, я созерцал чудесную
красоту, превосходящую все, что котда-либо было явлено в нашем мире; становясь
причастным истинной жизни, обретая единство с божественным, в этом дивном своем
состоянии я духовно достигал верховных сфер. Но, увы, наступал момент, когда дух
нисходил в область рассудка, и, вспоминая о своем пребывании в сверхчувственном
мире, я задавался вопросом, в чем причина моего падения, как душа вошла в мое
тело и каким образом она, уже находясь в теле, все равно остается высшей
сущностью.
Гераклит, одним из первых исследовавший эту проблему, говорил об "обязательном
чередовании противоположностей"; он учил о восхождениях и нисхождениях, полагая,
что "неизменны лишь сами изменения" и что "утомительно постоянно иметь дело с
одними и теми же, превозмогающими нас вещами". Гераклит предпочитал выражаться
метафорично, не слишком заботясь о том, чтобы его учения были для нас просты и
понятны; возможно, он полагал, что нам следует постигать истину через самих же
себя, как делал это и он, обретая ее таким путем.
Эмпедокл, рассуждая о том, что ниспадение в наш мир - наказание для греховных
душ, называя самого себя "дезертиром, бежавшим от Бога в рабство к буйному
разладу", мало что нового добавил к тому, о чем учили еще Пифагор и его школа;
более того, его стихи, пожалуй, куда более смутны и туманны.
Теперь нам следует обратиться к великому Платону, оставившему нам немало
благородных изречений о Душе, который во многих своих произведениях достаточно
подробно рассмотрел вопрос о ее нисхождении в тело*, так что благодаря ему и у
нас есть надежда пролить свет на этот вопрос.
____________
* Далее Плотин приводит выдержки из диалогов Платона "Федон", "Кратил", "Федр",
"Тимей" и "Государство".
Что же мы можем узнать у этого философа?
Его изложение, возможно, не покажется нам последовательным, но, в то же время
понять, что он имеет в виду, не составит большого труда.
Несомненно, что он, презирая все бессмысленное, порицал "сопряжение тела и
души", как сковывание и погребение последней, ссылаясь, как на безусловно
истинные, на те изречения мистерий, в которых говорится, что душа здесь суть как
бы заключенная. В пещере Платона, как и в пещере Эмпедокла, символически
представлен наш мир, где "разрыв оков" и "восхождение" из мрака - не что иное,
как образ странствия по направлению к царству Духа.
В "Федре" Платон, говоря о слабеющих крыльях души, так объясняет причину ее
падения: бывают моменты, когда душа прерывает свой взлет - к тому вынуждает ее
или кара за былые грехи, или злой рок, или какая-нибудь иная необходимость, или
просто случайность.
Так или иначе, но в том, что душа нисходит в тело, он усматривает некую ее вину.
В "Тимее", однако, Платон возвеличивает космос и называет его "блаженным богом";
он утверждает, что Душа была дарована милостью Демиурга для того, чтобы через
разумный Дух постигнуть целостность сущего, ибо посредством него и далее через
Душу было задумано все бытие. Отсюда понятно, почему мировая Душа должна быть
ниспослана Господом в тела: подобно этому путешествуют и души каждого из нас в
отдельности, делая мироздание целостным во всех его проявлениях. Необходимо,
чтобы все сущности Духа находили свое воплощение и здесь, причем точно в том же
числе форм.
2. Определив, таким образом, что говорил Платон о наших душах, нам теперь нужно
исследовать природу души в целом, раскрыть те ее свойства, которые приводят ее к
союзу с телом, а также понять, что представляет собой мироздание, в котором
действуют различные души: волеизъявляющие, пассивные или какие-либо иные.
Нам также следует выяснить, был ли у Творца предварительно обдуманный план
создания вселенной и подобна ли мировая Душа нашим людским душам, которые, дабы
управлять своей низшей частью - телом, должны погружаться в него все глубже и
глубже.
Бесспорно, каждое отдельное тело занимает определенное место во вселенной и,
находясь всегда под угрозой распада, преследует свои естественные цели - цели
сохранения, что требует от него быть всегда начеку, дабы уберечься от
всевозможных внешних врагов; оно опутано сетями потребностей и в своем
нескончаемом сопротивлении разного рода трудностям хватается за любую опору.
Совсем другим должно быть тело - обитель мировой Души: целостным, дееспособным,
самодовлеющим и не подверженным влияниям, противным его природе; Душа легко
подчиняет его себе и ничто, таким образом, не мешает ей во всем быть тем, чем,
собственно, и надлежит быть; ей неведомы желания и страдания, она безразлична к
обретениям и утратам.
Чтобы стать безупречной, наша душа должна стать сопричастной целостной Душе,
дабы вместе с нею "проходить величественным путем, повелевая мирозданьем". В
такие моменты душа и не отделена от тела, и одновременно не находится в нем или
в ином каком рабстве, лучшей своею частью вместе с мировой Душой покоясь как бы
на лоне Единого. Ведь для того, чтобы придать телу энергии, необходимые для его
существования, душе нет нужды отдаваться ему целиком, поскольку для оказания
помощи низшим планам бытия далеко не всегда душе требуется отторгать себя от
планов высших.
Душа проявляет свою заботу о вселенной в двух формах: в форме управления всей
системой в целом, приведенной в движение бездейственным приказом божественного
начала, а также в форме управления каждой отдельной личностью, проявляющейся в
непосредственных деятельных актах, можно сказать, в кратких касаниях "поля
истины"; при этом действующая сила принимает в себя многое от природы объекта.
В своем всеобъемлющем управлении божественным миропорядком Душа использует
высшие формы сверхчувственного всеединства, проникая повсюду при помощи самых
слабых его энергий; сам же Бог всегда выше этой отчасти затемненной, хотя и не
лишенной непреходящего смысла деятельности мировой Души, которой всегда были и
будут присущи сродственные ее природе качества и свойства, являющиеся ее
неотъемлемыми чертами.
Мы можем прочесть у Платона, что души звезд находятся в своих физических телах
так же, как мировая Душа - в теле вселенной, поскольку эти звездные тела
призваны "блюсти числа времени" и по их кругам происходит обращение Души; таким
образом, и душам звезд дано наслаждаться блаженной близостью сверхчувственного и
вечного.
Очевидно, что "сопряженность" души с телом считается злом по двум следующим
причинам: во-первых, потому что тело является помехой душе в ее разумной
деятельности и, во-вторых, поскольку оно "наполняет нас желаниями, страстями и
страхами". Но никакая из этих бед не может случиться с той душой, которая своею
лучшей частью не нисходит в тело, которая - не раб, но повелитель, вполне
подчинившая себе тело и руководящая им так, чтобы самой при этом ни в чем не
терпеть нужды, а потому и не подверженой ни страхам, ни страстям.
Таким образом, не следует усматривать зла в подобных телах, а также и полагать,
что нисхождение Души - это непременно проступок по отношению к величайшему и
блаженнейшему провидению; Душа всегда остается в непосредственной близости от
Первоединого и для управления мирозданием черпает свои энергии от того, кто сам
неизменно пребывает в величественном покое.
3. Теперь несколько слов о человеческих душах. Мы постоянно слышим о том, что
наша душа - измученный, несчастный узник тела, жертва тягот и лишений, желаний,
страхов и прочих зол, что тело - ее тюрьма и могила, а космос - место
затворничества.
Такое мнение не противоречит теории о безмятежности мировой Души, так как
нисхождение человеческих душ происходит по иным причинам, нежели нисхождение
Души мировой.
Все, что имеет свое начало в Духе, как единое целое, так и множественное,
духовно само по себе и образует то, что мы зовем умным или духовным космосом.
Однако здесь нам следует различать духовные энергии и отдельные умные духи, ибо
Дух есть начало не единое, но едино-многое: он представляет собою одновременно и
единство, и множество. Подобно этому должны существовать как множественные души,
так и единая Душа, которая и является порождающей причиной множественных душ,
как, например, у растений один вид дает начало различным сортам. Как одни сорта
растений бывают лучше, а другие хуже, так и души: одни более умны и духовны,
другие - менее.
Говоря о Духе, следует различать Дух как таковой, который, подобно некоему
огромному живому организму, потенциально содержит в себе все и всяческие эйдосы,
а также и сами эйдосы, индивидуально свои возможности реализующие. Чтобы лучше
это понять, можно представить себе город, обладающий собственной душой и жизнью,
который, в свою очередь, состоит из различных, также наделенных жизнью, частей и
структур. Этот живой город - сама мощь и совершенство, но, ведь, именно его
малые структуры и формы и придают ему эти прекрасные черты. Или вот еще пример:
эйдос огня может порождать одновременно как большие, так и малые огни. И те, и
другие имеют одну общую им суть, взятую у эйдоса огня или, точнее говоря, они
равно участвуют в том, что порождает эйдос огня.
Очевидно, что наилучшая, разумная часть Души - глубоко духовна; но должна также
существовать и другая ее часть, поскольку, в противном случае, Душа не
отличалась бы от Духа. К ее свойству быть разумной и духовной добавляется другое
качество, которое делает ее существование особым и индивидуальным. Душа
перестает отождествляться с Духом и с этого момента действует самостоятельно,
как и все прочее, что существует в царстве Духа.
Душа стремится к высшему и обладает умом и духом, но при этом она отдает
приказы, управляет, повелевает низшим.
Целостность вещей в умном космосе не может не изменяться, ибо, коль скоро
однажды появилась возможность изменения в низших планах бытия, она необходимо
проявилась и в планах высших.
4. Вот что происходит с индивидуальными душами: тяга к божественному Духу
побуждает их возвращаться к своему истоку, но их также влекут и те присущие им
силы, которые управляют низшими планами бытия. Души можно сравнить со светом
солнца, освещающим лишь лицевую сторону предметов. Своею лучшей, разумной
частью
они остаются в области мировой Души, где нет ни печалей, ни забот. Вместе с ней
правят они в небесных сферах, не сходя со своих царственных престолов. Однако
затем на смену этому приходит момент ниспадения, в результате которого души
становятся раздельными и самостоятельными. Томясь в одиночестве, вдали друг от
друга, они ищут свой особый путь в жизни. Такое состояние может длиться долго;
душа, покинув целостность, разделилась; ее сознание уже не духовно - это уже
одинокое, истощенное, озабоченное создание, пребывающее в разладе с самим собой.
Будучи, таким образом, отделенной от целого, она ищет себе прибежище в
индивидуальности. Для этого она покидает все остальное, проникаясь заботой
только об этой одной, выбранной ею части. Так завершается ее исход из всеобщего
и начинается управление частным. Теперь же, когда она как бы поймана этим миром
и ей навязаны узы, она начинает стремиться наружу того, во что она попала, в чьи
глубины она все более и более погружалась.
Вместе с этим пришло и то, что Платон назвал утратой крыльев - заключенность в
теле: душа как бы лишилась той своей былой невинности, которая требовалась для
управления высшими планами бытия вместе с мировой Душой, потеряла то свое
состояние, к которому теперь все ее существо будет неудержимо стремиться
вернуться.
Таково ее падение: пребывая в оковах, лишенная возможности самовыражения в Духе,
она вынуждена действовать, опираясь на ощущения; теперь душа - пленница,
погребенная в собственном теле.
Но, несмотря на все это, в душе всегда присутствует что-то высшее; переходя в
область разумной и духовной деятельности, опираясь на свои воспоминания, пускай
поначалу и смутные, сделав их основой нового видения и сутью своего бытия, она
постепенно освобождается от оков и начинает свое восхождение. Души, вставшие на
этот путь, пребывают одновременно в двух сферах: здесь они - по необходимости, в
умопостигаемом же мире - лишь насколько могут. Причем высшая жизнь царствует в
тех из них, кто способен дольше пребывать в области божественного Духа, а низшая
преобладает в тех, качества или обстоятельства которых сложились менее
благоприятно.
Обо всем этом, хоть и не вдаваясь в подробности, говорил и Платон, когда особо
выделял души, произошедшие от "смеси в чаше уже второго порядка", определяя их
как "частные" и замечая, что став разделенными, они должны быть "по
необходимости укоренены в телах".
Конечно, в тех местах, где он говорит о Боге, сеющем души или о Боге,
произносящем речи, он выражается метафорично, чтобы хоть как-то дать понять, что
все, что создано и рождено, проистекает из природы Единого; для ясности
изложения понятия последовательности и очередности переносятся на вещи, чье
существование и определенность формы неизменны.
5. Диалектика может примирить и снять все кажущиеся противоречия: рождающую
божественность, направленную на придание космосу целостности и полноты, и
противопоставляемое ей добровольное нисхождение; необходимость и свободный выбор
(фактически, необходимость тоже содержит в себе момент выбора); воплощение, как
зло; учение Эмпедокла о полете от Бога, бродяжничестве и грехе, с последующей
карой, и утешение полетом по Гераклиту - все это, одним словом, добровольное
нисхождение, которое одновременно является и принудительным.
Безусловно, процесс ниспадения в чувственный мир нельзя в полном смысле считать
невольным, ибо он есть следствие врожденного, неотъемлемого стремления.
Подчинение же низшему может быть понято, как наказание за грехи.
С другой стороны, эти действия и переживания навязаны вечным законом природы,
который выражается в том, что сущность покидает свое высшее ради служения иному.
Следовательно, правы и те, кто утверждают, что души ниспосланы Богом. Конечные
результаты могут быть постигнуты только после того, как изучены их первопричины,
даже в тех случаях, когда на их формирование оказывает влияние множество других
событий.
Можно говорить о существовании как бы двух форм порока или изъяна, приводящих к
ниспадению душ: первая заключается в отчасти добровольных, дерзостных
стремлениях самих душ к обособлению и инобытию, вторая - в том зле, которое они
совершают, находясь здесь. Первый порок наказывается тем, что душа страдает от
своего падения; для тех, кто совершал здесь ошибки, меньшей карой является
повторный переход из тела в тело с тем, чтобы после понесения этого наказания
возвратиться домой; но если душа погрязла во зле, ее может постигнуть куда более
суровое, соответствующее степени содеянного, наказание от рук карающих демонов.
Таким образом, Душа - божественная сущность и обитательница горних сфер,
нисходит в тела. Она, третья ипостась божественного, под влиянием своих
собственных энергий и склонности привносить порядок в те области бытия, что
лежат ниже ее, добровольно проникает в дольние сферы; хорошо, если ей удастся
быстро вернуться - она не понесет ущерба от того, что обретет новые знания,
поймет, что есть грех, примет участие в естественной игре бытия и проявит себя в
тех действиях и поступках, которые в той или иной форме уже потенциально
присутствовали в сверхчувственном мире, но по разным причинам никогда не стали
бы актуальными, не проявись они в нижних областях (Душа, ведь, сама не всегда
осознает, что подавляет и сдерживает порой всю совокупность потенциального
бытия).
Божественные энергии, до поры до времени скрытые, можно сказать как бы и
несуществующие, или существующие потенциально, актуально проявляются через те
или иные действия; богатство и красота внешнего нам мира порождает все самое
лучшее и в нас, что находит свое выражение в мудрых речах и прекрасных
поступках.
6. Должно быть нечто помимо единства - в противном случае весь мир будет
неприметно похоронен, становясь бесформенным в пределах нерушимой целостности;
ничто из истинно-сущего в умном космосе не сможет существовать, если Дух
прекратит свое внутреннее движение. Множественность сущего - порождение единства
Духа - истинно есть только тогда, когда проявляет себя вовне, как бы продолжаясь
в ином; таким образом, можно сказать, что эти сущности обладают душами различных
порядков.
Это движение, начавшееся в Духе, не может закончиться на душах: каждая сущность
должна порождать последующую. Развертываясь из некоего центрального принципа
подобно тому, как из семенных зачатков развиваются живые организмы, это
изначальное движение распространяется все далее и далее до тех пор, пока
окончательно не проявится в разнообразных формах чувственного мира. Высшие формы
сущего будут оставаться неизменными, но и низшие планы бытия родственны душам,
ибо и они проистекают из природы Первоединого.
Эти силы, эти божественные энергии находятся в вечном движении, поскольку им
нельзя приписать какое-либо недоброжелательство по отношению к какой-нибудь
части вселенной; до тех пор, пока они развертываются, истекают вовне, космос
остается целостным и всесовершенным. Таким образом, вся целокупность сущего
произведена неиссякающей силой, как бы дарящей себя этой вселенной,
вездеприсущей мирозданию во всех, без исключения, его частях.
Кроме того, нет ничего такого, что могло бы помешать чему-нибудь из сущего
участвовать, по мере своих возможностей, в природе Блага. Поэтому, если материя
существовала вечно, то одного этого уже было достаточно для того, чтобы
обеспечить ей участие в бытии, которое в зависимости от индивидуальной
восприимчивости каждого повсеместно взаимодействует с высшим Благом. Если же,
напротив, материя обрела свое бытие лишь после последовательного ряда необходимо
предшествующих причин, то подобное начало должно было отвратить ее и отдалить от
идеального плана, как если бы она не могла достигнуть того принципа, чьей
милости обязана своим существованием.
Итак, все, что прекрасно в чувственном мире, - это лишь отражение той истинной
красоты, что находится с царстве Духа, являющей нам примеры своей мощи и
благоподобия; все вещи взаимосвязаны: одни по своей природе умны и духовны,
другие - чувственны; одни существуют самостоятельно, другие - от века берут свое
начало, участвуя в жизни первых - и так до тех пор, пока хватает сил порождать
все новые и новые планы бытия.
7. Сущность, о которой у нас идет речь, имеет двойственную природу - духовную и,
в то же время, чувственную.
Душе лучше обитать в Духе, но благодаря присущей ей двойственности она вынуждена
также участвовать и в чувственном мире. Нет ничего неестественного в том, что
она не до конца принадлежит высшему; Душа занимает промежуточное положение: с
одной стороны, она есть истинно-сущее, а, с другой, находясь на границе области
Духа, касается чувственно познаваемого мира. И вот Душа, участвуя в этом мире и
привнося в него нечто от себя, порой проявляет как бы излишнее рвение и, вместо
осторожного и мудрого правления, погружается в самую толщу выбранной ею сферы;
тогда она утрачивает состояние цельности, хотя и сохраняет возможность обрести
ее вновь, воспользовавшись обретенным опытом и познанием того, что она видела в
чувственном мире и от чего страдала; ведь, благодаря увиденному и выстраданному,
сравнивая наилучшее с тем, что ему противоположно, Душе с большей очевидностью
открывается то величие, которым она обладает, оставаясь в Высшем. Так там, где
нет способности сверхчувственного познания, на помощь более ясного восприятия
Блага приходит зло.
Эманация Духа не есть выход за его пределы, но лишь нисхождение к его границам,
его собственному низшему плану. Это движение, как эманация, не может быть
направлено в сторону высшего, трансцендентального. Будучи как бы переполнен
всяческими благами, побуждающими его творить нечто новое из своей полноты, Дух
действует непременно вовне, и тогда провидение и законы природы приводят Дух к
его крайнему пределу - к Душе, на которую возлагается творение всех последующих
стадий бытия до тех пор, пока она не возвратится к своим истокам.
Подобным образом действует и Душа: ее следующий, более низший акт - творение
космоса, более же высший - созерцание истинно-сущего в Духе. Что же касается
индивидуальных душ, то такой божественный акт возможен для них только в одном из
их преходящих состояний, когда они обращаются к высшему, обитая в низшем. Но та
душа, которую мы называем мировой Душой, никогда не нисходит до
непосредственного участия в низшем. Свободная от всяческого зла, она обладает
способностью познавать низшее, при этом производя лишь как бы осмотр своих
владений, в то время как сама обращается вокруг более высоких сущностей; таким
образом, становится возможным выполнение ее двойственной задачи; и до тех пор,
пока Душа не бежит от этого дивного созерцания, она неизменно пребывает в
высшем.
8. Но и наша, человеческая душа, если осмелится, наперекор "общественному
мнению", перейти в более определенное состояние личного убеждения, не опускается
целиком; своей лучшей, разумной частью она остается в царстве Духа, но властвует
в ней, однако, та ее часть, которая находится в области чувственного; и эта
низшая часть души, заправляя здесь, в материальном мире, вечно озабоченная
земными проблемами, ослепляет нас, делая подчас невозможным созерцание высших
сфер.
Так как далеко не все, что происходит в той или иной, а, в первую очередь, в
разумной части нашей души, сразу же становится нам известным и, тем более,
понятным, то все, что проистекает из области Духа, попадает в поле нашего зрения
только тогда, когда оно нисходит до уровня чувственности. Любая вещь, для того,
чтобы быть познанной, должна предстать сразу перед всей душой. Желание, пока оно
не выходит за пределы одной лишь способности желать, остается нам неизвестным,
но благодаря нашему дару восприятия или благодаря сознательному выбору, или же
благодаря и тому, и другому, мы делаем это желание нашим достоянием. Таким
образом, каждая душа обладает чем-то низшим, привходящим от телесного и чем-то
высшим, проистекающим из области Духа.
Мировая Душа, будучи целостной, управляет мирозданием посредством той своей
части, которая ближе к телесному, но так как ее воля не основана на расчете, как
у нас, но проистекает из чистой духовной деятельности, напоминающей ту, что мы
наблюдаем в действиях артиста, исполняющего свою роль, то ее акты
преимущественно бездейственны; в космосе активна только ее низшая часть,
деятельностью которой она украшает этот мир.
Те же души, которые, разделившись, стали присущи той или иной отдельной вещи,
также содержат в себе высшую, духовную часть. В них, однако, преобладает
чувственность, и чем больше пробуждается их сознание, тем сильней они ощущают,
что дисгармоничны своей собственной природе, что то, с чем им приходится иметь
дело, лишено целостности, несовершенно, подвержено чужеродным влияниям,
наполнено страстями и получает удовольствия от недостойного, что постоянно их
манит; и это ощущение наполняет души страданиями и печалью.
Но всегда существует другая, высшая часть души, которая не находит радости в
низменных наслаждениях и идет своим собственным, справедливым путем.